28 мая армянский Национальный совет осторожно провозгласил себя «верховным» органом власти в «армянских провинциях» с прицелом на заполнение политического вакуума, создавшегося после ухода русских войск и внесения последнего квадрата территории вокруг Еревана хотя бы как минимального представителя. Этот новый орган власти приступил к организации обороны города. 24 мая армянские войска остановили турецкое наступление в нескольких десятках километров к западу от Еревана в Сардарабаде и на севере в Каракилисе, в тридцати километрах к востоку от Александрополя[4588]. Такой неожиданный поворот в ходе боевых действий, несомненно, спас армян от попадания в совершенно изолированной анклав, который бы представлял собой обширный концлагерь, где они бы непременно умерли от голода. Тем не менее у армянской власти не было иного выбора, кроме как подписать 4 июня Батумский договор, что уменьшило «Армению» до территории площадью около десяти тысяч квадратных километров. Вехиб-паша, чьи замечания во время «переговоров» в Батуме приводит Хатисян, откровенно оправдывают инициативу Турции: «Здесь наша кровь, наше религия, наш язык. Это оказывает непреодолимое притяжение. Наши братья в Баку, Дагестане, Туркестане и Азербайджане [здесь термин «Азербайджан», несомненно, обозначает северо-запад Персии]»[4589].
Турецкие амбиции не ограничивались Арменией. Грузия, в которой армянское население было сконцентрировано в Ахалкалаке, Ахалцхике и Тифлисе, представляло собой еще одну цель для Армии Кавказа. Эрнест Паракуин отмечает, что «неожиданный» приход немецких войск 10 июня «остановил победный турецкий марш на Тифлис». Напряженные отношения, которые возникли между турками и их немецкими союзниками в результате амбиций Турции в Закавказье, здесь переросли в вооруженный конфликт, после чего «победоносные турки проглотили свою гордость, громко скрежеща зубами при этом»[4590]. Хотя турецкой армии не удалось установить полную блокаду армянского анклава, она постаралась спровоцировать нехватку продовольствия, что привело к голоду и эпидемиям. В период с весны до осени 1918 г. как минимум около двух тысяч человек, в первую очередь армянские беженцы из Османской империи, лишились жизни в анклаве. Маршал Гинденбург, глава генерального штаба немецкой армии с 1916 по 1918 г., пишет, что «ужасные события… которые также происходили до конца войны в армянской части Закавказья… турки считали просто внутренним делом»[4591]. В конце мая 1918 г. австрийский дипломат заявил, что по информации, полученной из Берлина, «Турция хочет полностью присоединить Кавказ и истребить армян всеми мыслимыми средствами»[4592].
В августе вице-маршал Помянковски, австрийский полномочный представитель и военный атташе в Турции, отмечал, что необходимо «защитить армян на Кавказе не только от убийств, но и от голода»[4593]. После турецкого весеннего наступления полмиллиона армян, в основном женщины и дети, разбросанно проживали по всему Северному Кавказу; Ереван пытался убедить немцев разрешить этим беженцам вернуться в свои дома до наступления зимы. Армения также обращалась в Берлин за помощью, чтобы заставить турок оставить некоторые районы Еревана и Александрополя, в которых имели место ежедневные поборы, и изо всех сил старалась получить поставки продовольствия, которые не могли достичь цели[4594].
4590
Там же. С. 204. Сообщается, что Берлин пригрозил вывести всех своих офицеров из турецкого контингента, что Энвер приказал освободить немецких пленных, удерживаемых в Карсе, и отказался от идеи взять под свой контроль грузинскую железную дорогу. SHAT, Service Historique de la Marine, Service de renseignements de la Marine, Turquie, 1BB7 235, doc. № 1992, Constantinople, le 16 avril 1920, «La politique pantouranienne», d’Ernest Paraquin, p. 6.
4591
A. A. Türkei 183/51, A28553, № 1178, 3 juin 1918 1918:
4592
Österreichisches Staatsarchiv, 10 Russland/155, № 61/P.A. Депеша посла Гогенлое от 29 мая 1918 г. министру Буряну; Там же. С. 556, примечание 19.
4593
Ibid, n. 20: Kriegsarchiv, KM. Präs. 47/-I/26-1917. Депеша Помянковски от 20 августа 1918 г. начальнику австрийского Генерального штаба.