Турецкие военные операции в провинциях Елизаветполя и Баку летом 1918 г.
Генерал Корганов, бывший заместитель начальника штаба на Кавказском фронте, считал, что турецкие войска потеряли драгоценные месяцы, поскольку хотели «заставить Армению сдаться», прежде чем включить в свою «основную задачу» взятие под свой контроль региона персидского Азербайджана и Баку[4630]. Мы можем добавить, что это сопротивление также сделало невозможным для турецких войск использовать железную дорогу, которая следовала вдоль реки Араке, для быстрого наступления на Баку, заставляя их следовать по Северной Армении и делать бросок вниз по долине реки Куры к Елизаветполю (Гянджа), где заседало «азербайджанское» правительство, контролируемое Нури-пашой, братом Энвер-паши. Это вызвало задержку, которая, несомненно, позволила большевикам 25 апреля 1918 г. ненадолго взять под контроль Баку. Во время военной конфронтации турок и большевиков Комиссариат по делам Закавказья во главе со Степаном Шаумяном подал в отставку 31 июля, и войска большевиков покинули район[4631]. В результате противостояние между армянами и татарами приобрело характер столкновения. 5 августа генерал Мюрсель-паша попытался прорваться через линию фронта и сделать бросок на Баку, но был отброшен силами, которые почти исключительно состояли из армян. Прибытие британских подразделений, которые были заинтересованы в захвате города и его прибрежных запасов нефти, а также договор от 27 августа между большевиками и Германией, который, в частности, гарантировал немцам поставки нефти, значительно осложнили ситуацию. Большевики поставили условие, что немцы должны предотвратить оккупацию Баку «третьей силой» (Турцией). Иными словами, все стороны хотели контролировать город, или, точнее, хотели помешать «другим» его захватить; однако ни большевики, ни немцы не были способны его защитить. Судьба Баку была, так сказать, оставлена в подвешенном состоянии, и его большая армянская община, которая, с его крупными нефтяными магнатами и рабочим классом, будучи далека от того, чтобы быть единым целым, поняла, что ее физическое и экономическое существование находится под угрозой. Дело приняло форму перетягивания каната между немцами и турками; конфликт был настолько острым, что великому визирю Талаат-паше пришлось выехать в Берлин, чтобы договориться о признании «особых интересов» своей страны в отношении мусульман России и «османского» влияния в Закавказье[4632].
В то время как Талаат-паша оформлял соглашение, предусматривающее создание «отдельных государств» «на Северном Кавказе и в Туркестане», признающее турецкие интересы в Крыму и призывающее к оставлению Персии и «Азербайджана» (после завершения операций против англичан), Энвер-паша приказал своему дяде Халил-паше взять бразды правления наступления на Баку. 14 сентября малочисленные британские силы генерала Данстервилля выдвинулись в Энзели, Персию, оставив город почти так же быстро, как и захватили, бросив гражданское население на произвол судьбы. Халил-паша, его племянник Нури-паша и генерал Мюрсель не спешили брать город. Есть все основания полагать, что они намеренно позволили Баку «урегулировать свои счеты», иными словами, что они поощряли последовавшую кровавую резню, в результате чего были убиты от десяти до двадцати тысяч армян. Войска вступили в Баку лишь 16 сентября и не встретили сопротивления[4633]. По сведениям из наиболее надежных источников, регулярные войска ограничились контролем простого народа. Дипломатическая нота большевиков, осуждавших военные преступления, совершенные турецкими войсками в районах Карса, Ардагана, Батума, судьба которых, как предполагалось, будет решена позднее путем проведения референдума, стала реакцией на нарушение турками дополнения к Брестскому миру, заключенному с Германией. В ноте также отмечалось, что вторжение в Закавказье представляет собой нарушение самого Брестского мира. Стамбул же утверждал, что поборы, совершаемые в Баку, были делом рук нелегальных бандитских группировок.
4630