Тайные склады оружия, созданные по приказу Талаат-паши и Энвер-паши, были организованы в Ангоре, Кайсери, Эрзуруме, Кастамону и Бандырме под контролем «Специальной организации». Они были предназначены для использования движениями сопротивления[4655].
По сведениям Эрика Цюрхера, подпольная деятельность юнионистов, членов комитета и офицеров османской армии, по-видимому, была согласована с генеральным планом, подготовленным заранее и претворенным в жизнь руководителями партии еще до их бегства из страны. Иными словами, сторонники зарождающегося движения национального сопротивления в Анатолии просто осуществляли план, составленный КЕП[4656]. Тот же автор отмечает, что юнионистские политики и офицеры реагировали довольно единообразно: созданием концентрации в Анатолии, мобилизацией общественного мнения вокруг создания национального государства, отказом от демобилизации и разоружения, созданием сети сопротивления и убежденностью в том, что поражение носит лишь временный характер[4657].
Эрик Цюрхер убежден, что все меры, принимаемые Энвер-пашой и Талаат-пашой, были основаны на плане, разработанном еще в 1915 г. для защиты Анатолии, «истинно турецкого отечества». Эта схема, как предполагается, была продумана вплоть до мельчайших деталей, когда весной 1915 г. разразилась битва за Дарданеллы; эта схема предполагала возможный крах турецких сил с прицелом на продолжение войны в Анатолии. Иными словами, Талаат-паша и Энвер-паша просто реанимировали давний план накануне перемирия и доверили его реализацию «Караколу». По-видимому, генералы, такие как Кязим [Карабекир], Али Фуад, Мустафа Кемаль и Якуб Шевки, знали, что они действуют в соответствии с планом, заранее разработанным лидерами КЕП[4658]. Это сводится к тому, что существует связь кровного родства между режимом младотурок и началом националистического движения, слегка завуалированная несколькими косметическими штрихами. Или, если угодно, это означает, что младотурецкие кадры не стали ожидать прихода провиденциального лидера для того, чтобы поставить Анатолию в состояние, в котором она могла бы восстать. Турецкая историография стремится скрыть это явление, чтобы не подорвать образ Мустафы Кемаля, героя, который спас отечество.
Этот план финансировался из военной казны, которую КЕП накопила в ходе мировой войны благодаря теневой финансовой практике, приобретению монополий на зерно, табак, железнодорожные перевозки и, прежде всего, разграблению и присвоению армянских и греческих активов. Немецкий журналист Гарри Штюрмер, который жил в Стамбуле в течение двух лет, в 1915–1916 гг., раскрыл механизм, созданный двумя последующими руководителями Комиссии поставок, Исмаила Хакки и Кара Кемаля, для сохранения средства для Центрального комитета иттихадистов. Хакки и Кемаль основали «Бакалейный» союз [лавочников], полуофициальную организацию, которая искусственно создавала нехватку продовольствия, чтобы выгодно спекулировать на повышении цен; и результат принес огромные прибыли[4659]. В документе Британской секретной службы отмечается, что основными бенефициарами этих монополий были члены КЕП[4660]. Такая практика, достойная преступников, представляла собой один из главных пунктов обвинения младотурецких лидеров, когда Пятая комиссия османского парламента призвала их к даче показаний на слушаниях в ноябре 1918 г.[4661]. Как мы видели, основная задача этого объединения «Эснафс» [Гильдии], основанной в 1915 г. для способствования формированию среднего класса турецких бизнесменов[4662], состояла в конфискации армянских и греческих активов во имя политики «Милли Иктисат» [Национальной экономики][4663].
Британские источники опять же указывают, что некоторые активы и капитал, полученные в рамках этих операций, были конвертированы в иностранную валюту или французские и британские казначейские облигации в сентябре 1918 г. с помощью стамбульских ростовщиков, таких как Жак Манаш и Аслан Фреско. Эти ростовщики покупали облигации в Швейцарии или Нидерландах по распоряжению своих клиентов, в основном младотурок, которых документы называют по именам: Мехмед Джавид, Исмаил Хакки Энвер-паша и пр.[4664].
Вполне вероятно, что эти люди осуществляли такие покупки с оглядкой на свою собственную финансовую безопасность. Тем не менее они, без сомнения, также рассматривали это способ для подготовки финансирования заранее задуманного движения сопротивления в Анатолии.
4655
Ibid. Pp. 86. Черкес Этем (1885–1948), сотрудник «Специальной организации», сотрудничал с группировкой Рауфа [Орбея] в Бандырме, базировавшейся на ферме в Салихли, которая принадлежала бывшему лидеру «Специальной организации» Кушчубаши-заде Эшрефу и служила тайным складом оружия.
4658
Ibid. P. 105. Указанный план детально описывается в мемуарах юниониста Шерефа [Чавуш-оглу].
4660
Archives nationales (Paris), F12/7962, Turquie (secret) m.a. 44905, Financial, C.X.E.014722. Доклад об «экономических условиях» в Турции, Берне, от 11 января 1918 г. представляет указания на систему, которая была учреждена для обеспечения монополий. Мехмед Джавид и Рахми-бей, вали Смирны, по-видимому, наделили себя привилегией монополии экспорта опиума (ibidem, fº 2).
4661
SHAT, Service Historique de la Marine, Service de renseignements de la Marine, Turquie, 1BB7 236. Протокол этих слушаний был частично опубликован в 1933 г. газетой «Vakıt» в статье под заголовком «Harb Kabinelerinin isticvabı» [Слушания по делу членов Военного министерства]. Полностью опубликован на турецком языке латинскими буквами Османом Селимом Кочаган-оглу. См.:
4664
Archives nationales (Paris), F12/7962, Turquie (secret) m.a. 57805, Financial, C.X.E.051596, Geneve e 27 septembre 1918, Londres le 2 octobre 1918.