Отвечая на вопрос о «Специальной организации», Ибрагим-бей ответил: «Я ничего не знал об этой организации, как и Совет министров. Мы абсолютно не имели понятия о цели и деятельности этой организации. Я абсолютно ничего не знаю об этом, и, более того, знать об этом не входит в мои обязанности». Раздраженный, без сомнения, уклончивыми ответами, даваемыми обвиняемым, Ильяс Сами сделал вывод: «На большую часть вопросов, поставленных перед ним, Ибрагим-бей ответил, что либо он не знал о фактах, либо они произошли после того, как он покинул министерство… Более того, весь кабинет должен ответить за событие, произошедшее осенью в Эрзуруме. Омер Наджи-бей начал применять меры, свойственные «Специальной организации». Весьма любопытно, что Ибрагим-бей, будучи членом Совета министров в то время, когда произошли эти события, узнал о них только после свершившегося факта». Того не желая, депутат из Муша только что нарушил закон, налагающий молчание, и явно упомянул имя Омера Наджи-бея, главы организации (ее г[лавного] ш[таба]) в Эрзуруме. Когда несколько позже его спросили, почему при таких обстоятельствах он не ушел в отставку, Ибрагим-бей наконец выпалил: «Я остался в кабинете, чтобы предотвратить акты такого рода, о которых я был в курсе, в той степени, которая была в моей власти. Будьте уверены, что когда я говорю, что мы ничего не знали о “Специальной организации”, я имею в виду, что ни одно решение не было принято Советом министров»[4732].
27 ноября Пятая комиссия допросила Исмаила Джанполата, бывшего начальника полиции Константинополя и министра внутренних дел (1917–1918). Он был одним из последних министров, который должен был давать показания перед Пятой комиссией, и он должен был пролить свет на события, которые нас интересуют. Ведь именно при Исмаиле Джанполате армянская элита столицы была задержана в ночь с 24 на 25 апреля 1915 г. Тем не менее на вопрос о законе о депортации Исмаил Джанполат довольствовался тем, что, отвечая с редким цинизмом, сказал, что «в ходе заседания Совета министров 4 августа [1917 г.], [он] решил возвратить домой арестованных мужчин и что никто не возражал. Для выполнения этой меры были даже приняты первые шаги: Управление по делам эмигрантов начало осуществлять необходимые приготовления. Уже был издан приказ, разрешающий возвращение депортированных лиц из Самсуна и его окрестностей»[4733]. Возможно ли, что выдающийся член КЕП не знал о том, что армяне из Самсуна и близлежащего региона утонули в Черном море или были уничтожены на дорогах?
Хотя, как мы только что видели, расследование, проведенное османским парламентом и его Пятой комиссией, по крайней мере, инициировало дискуссии о преступлениях, совершенных против армянского населения, кабинет султана и великого визиря Тевфик-бея уже в ближайшее время пришел к выводу, что, учитывая характер текущего парламента, имевший в своих рядах отъявленных преступников, он не в состоянии вершить правосудие. Но тот факт, что Мирная конференция, по всей вероятности, должна была вскоре состояться, означал, что перед союзниками нужно было привести военных преступников к суду. Наконец, к этому следует добавить, что кабинет не был в состоянии обеспечить прохождение любого закона существующим парламентом. Соответственно, султан решил распустить его. При этом он намеревался принять из рук законодательного органа задачу вершить правосудие в отношении младотурок и тем самым лишить депутатов их депутатской неприкосновенности, что привело к незамедлительным арестам не менее двадцати четырех из них[4734]. 21 декабря министр иностранных дел Мустафа Решад предстал перед парламентом с тем, чтобы ответить на вотум недоверия, объявленный Гусейном Кадри. В частности, он отметил, что действия предыдущих правительств были изучены «с помощью фонаря Диогена» и что амплитуда злоупотреблений, совершенных в отношении армян, теперь выходит из тени. «Зверства, которые, — как сказал министр, — вызвали возмущение всей человеческой расы. Страна, препорученная нашей заботе, была превращена в гигантскую бойню». «Таково официальное признание», — заключила ежедневная газета, издававшаяся на французском языке[4735].
4733
SHAT, SHM, S.R. Marine, Turquie, 1BB7 236, doc. № 2000 B-9, Constantinople le 21 avril 1920, trad. L. Feuillet, déposition de l’ancien préfet de police de Constantinople et ministre de l’Intérieur, Ismail Canbolat bey. Pp. 7–8; Ittihat-Terakki’nin sorgulanması. S. 417–436. Подразделение этого Департамента по делам мигрантов Субдепартамент по делам депортированных лиц, базирующийся в Алеппо, управляло 25 концентрационными лагерями, где несколько тысяч армян лишились жизни.