Все это четко указывает, что армянские круги поддержали Конституцию и союз АРФ с КЕП. Но самым явным доказательством их приверженности этим позициям стало то, как депутат парламента Петрос Халаджян — позднее он станет министром общественных работ — отреагировал на вторжение мятежников утром 13 апреля 1909 г. в здание парламента с требованием восстановить шариат и отправить в отставку главу парламента Ахмеда Ризу[427]. Хотя несколько депутатов только что были убиты в городе, а большинство из тех, кто находился в здании, легли на пол, чтобы сохранить жизнь, Халаджян поднялся и в стиле, напоминающем трибунов французских Генеральных штатов XVIII века, заявил мятежникам, которые притихли, впечатленные его апломбом: «Нас выбрали все народы империи. Народный избранник не имеет права позволять кому-либо указывать, что ему делать, [в то же самое время угрожая ему] штыками… Выгляните в окно! Там толпа, которая поливает нас свинцом… Давайте, убейте меня, но я на ногах»[428]. Другое обстоятельство показывает, если еще есть необходимость что-либо еще доказывать, тесные отношения между армянскими депутатами и их коллегами-младотурками, а также доверительные отношения, установившиеся между ними, в те пять дней анархии, которые последовали за восстанием, вспыхнувшим 13 апреля, когда юнионистов рьяно преследовали, Акнуни, лидер партии Дашнак, прятал в своем доме Мехмеда Талаата[429], другой лидер иттихадистов, Халил-бей [Ментеше], прятался у Зограба[430], а ополченец Азариг из АРФ предоставил убежище д-ру Назиму[431].
В дни, приведшие к этим событиям младотурецкая пресса, а именно ежедневное издание «Танин», не упустила возможность раскритиковать некоторых армянских депутатов в своих статьях. Критике подвергся Зограб, который был изображен как лидер армянской парламентской группы, а также Али Кемаль, главный редактор газеты «Икдам» (в скором времени избранный на пост главы парламента вместо Ризы). Газета «Танин» критиковала их обоих за то, что они воспользовались своим положением профессоров школы права для того, чтобы «манипулировать своими студентами и заставить их защищать свои собственные политические интересы»[432]. Чем была вызвана критика в отношении Зограба, которую начал его сосед по парламентской скамье Хюсейн Джахит? Может, растущее понимание того, что жители империи согласны с этим юристом, испугала КЕП? Или он решил, что Зограб слишком инициативен? Характер критики раскрывает нам немного. Судя по всему, студенты школы права не играли никакой роли в событиях 31 марта. Может быть, курсы, которые вели Зограб и Кемаль в школе, делая акцент на роли права в построении демократического общества, раздражали младотурок?
В общем, можно отметить, что события 31 марта просто подтвердили, по крайней мере то, что касалось лидеров АРФ, прочность их союза с иттихадистами, а также враждебное отношение армянских кругов к возможности восстановления старого режима.
Младотурки и армяне проходят испытание резней в Киликии в апреле 1909 г.
427
428
«Азатамарт», № 66, 9 сентября 1909 г. С. 1 (на арм. яз.). Газета опубликовала рассказ Папазяна как очевидца; Папазян повторил то, что он писал в своих воспоминаниях
430
Дневник Григора Зограба, опубликованный в журнале «Гарун», 1991, № 5. С. 67 (на арм. яз.).