Судьба, уготованная женщинам и детям, похищенным во время геноцида армян, представляет собой развитие плана младотурок, идеологические последствия которого имеют важное значение для понимания фундаментального характера преступления. Турецкая программа призывала к демографической гомогенизации, которая также будет принимать форму политики ассимиляции, задуманной как альтернатива физическому устранению. Такая ассимиляция была основана на обращении в ислам, эквивалентном для младотурок принятию тюркизма, которое подразумевало, что жертвы отказываются от отождествления себя с армянской нацией с тем, чтобы влиться в доминирующую группу. Кроме того, следует отметить, что за рассуждениями о демонизации армянского народа скрывалось парадоксальное почтение по отношению к преследуемой группе или, по крайней мере, некоторым из ее членов, рассматриваемым индивидуально. Мы уже видели, какое обращение применялось к некоторым категориям женщин и детей, и в частности, что определенное число чиновников и должностных лиц юнионистов стремилось «жениться» на образованных молодых женщинах для того, чтобы создать с ними «турецкие» семьи. Другими словами, тюркизм не накладывал никаких «расовых» запретов и даже поощрял модернизацию общества путем ассимиляции отдельных жертв. Определенное число иттихадистов было убеждено, что эти женщины могут создать идеальную семейную обстановку, в которой они смогли бы вылепить современную турецкую семью, о которой они мечтали. Иными словами, цель КЕП состояла в том, чтобы устранить армянскую идентичность и ее территориальную базу, при этом переняв ее культурные достижения, а также ее материальное имущество для построения тюркизма. Здесь применялась не идеология, основанная на уничтожении расы, а желание устранить основы идентичности, что подразумевает физическое устранение одних и ассимиляцию других. То, что не удалось осуществить посредством «османских» ценностей начала младотурецкой революции из-за отсутствия общего культурного основания, было достигнуто путем физического устранения или принуждения. Желание ассимилировать часть преследуемой группы представляет собой одну из особенностей геноцида армян. Следствие этой особенности проявилось в том, что некоторые из жертв стали частью частной жизни их мучителей, на основе временно или постоянно навязанной идентичности. Эта группа состоит по большей части из тех, кто дожил до конца войны. Другими словами, значительная часть людских ресурсов, посредством которых армянский народ реконструировал себя насколько возможно, ранее должна была быть направлена на формирование турецкой нации как фактор современности и элемент демографической политики иттихадистов.
Тем не менее следует отметить, что план по ассимиляции армянских женщин и детей не всегда давал ожидаемые результаты из-за сопротивления со стороны некоторых жертв или отсутствия энтузиазма некоторых мучителей.
Судьба депортированных армян зависела от категории, в которую они попали. Среди тех, кто выжил, можно выделить, с одной стороны, женщин и детей, похищенных во время первого этапа геноцида и удерживаемых в турецких и курдских семьях, и, с другой стороны, женщин и детей, захваченных в плен в ходе второго этапа геноцида арабскими семьями или бедуинскими племенами. Первые были, прежде всего, жертвами турецкой политики ассимиляции, а вторые воспринимались как товар, обладающий определенной коммерческой ценностью. Общим для людей обеих категорий было то, что они выжили по объективным причинам, идеологическим или материальным, хотя они испытали в корне различный опыт, в зависимости от среды, в которой они оказались.
Молодые женщины, которых неизменно обращали в ислам и трансформировали в рабынь, удерживаемых в гаремах, или «замужем», часто рожали детей, чьи отцы были одновременно мучителями этих женщин и их спасителями. Таким образом, в конце войны дети армянских матерей, обращенных в ислам, были разбросаны по всему Ближнему Востоку: их можно было найти в турецкой, курдской и арабской средах, в то время как похищенных детей постарше можно было найти в семьях или племенах, либо в турецких приютах.
Судьба армянских женщин и детей, удерживаемых в племенах или семьях, представляет собой один из аспектов геноцида, который был проигнорирован до работы Ваге Ташджяна. Оказалось невозможным определить их число и местонахождения с географической точки зрения. Однако благодаря британской разведке существуют списки женщин и детей, идентифицированных по именам, которые также содержат имена вождей бедуинов, которые отказались отдать своих заложников. С помощью этих документов мы можем установить характерные черты этих жертв. Они были по большей части молодыми женщинами около двадцати лет, удерживаемыми в Вади Муса, Маане или в других местах[4887], которые служили в качестве объектов прибыльной торговли, которая вышла за пределы Трансиордании. Таким образом, эти молодые женщины часто продавались на невольничьих рынках в Аравии. Следы некоторых из них могут даже быть найдены в Тунисе или Алжире, куда они были доставлены паломниками, возвращающимися из Мекки[4888].
4887
Материалы, на которые мы ссылаемся в последующих тринадцати примечаниях, были любезно предоставлены В. Ташджяном. Bibl. Nubar, Archives de l’Union, correspondance du siège, vol. 26, ff. 61–63. Письмо Центрального комитета в адрес директора Разведывательного управления, 25 апреля 1918 г.
4888
Bibl. Nubar, Archives de la DNA 1-16. Корреспонденция, апрель — май 1919 г., докладная записка Армянского национального совета в адрес Погоса Нубара, 28 апреля 1919 г.