В конце войны победители имели гораздо более точное представление о событиях и, несомненно, задавались вопросом, как им следует относиться к актам такого рода и такого масштаба на политическом и правовом уровнях. Великобритания, которая вела переговоры о заключении Мудросского перемирия практически в одиночку, с самого начала октября 1918 г. задавалась вопросов о том, какие положения должны быть включены в условия перемирия. Первоначально Великобритания намеревалась, прежде всего, получить гарантии недопущения никаких «массовых убийств в будущем», особенно в восточных провинциях Малой Азии и на Кавказе, где не было значительных британских военных сил[4920]. В то время как стратегические цели по-прежнему являлись главными приоритетами для Англии и Франции, они также рассматривали вопрос о создании системы по задержанию военных преступников и преданию их суду[4921]. Адмирал Калторп, Верховный комиссар Великобритании в Константинополе, быстро учредил армяно-греческую комиссию, чтобы она помогла ему собрать досье в поддержку обвинений младотурецких преступников[4922]. Однако именно в рамках Мирной конференции было принято решение о процедуре, используемой в целях привлечения членов комитета КЕП к ответственности.
Работа комитетов Предварительной мирной конференции
С самого начала, с января 1919 г., Предварительная мирная конференция учредила несколько специализированных комиссий, ответственных за рассмотрение комплексных вопросов и представление своих выводов в форме докладов[4923]. 3 февраля 1919 г. была создана Комиссия по ответственности инициаторов войны и по санкциям. Эта комиссия, в свою очередь, учредила несколько подкомиссий: 1) Подкомиссия по уголовным делам, которая должна была определить действия с представлением доказательств, которые привели к войне, а также действия, совершенные во время войны, и 2) Подкомиссия о военной ответственности, задача которой заключалась в рассмотрении «нарушения законов и обычаев войны и законов человечности». Еще одна рабочая группа, Комиссия по компенсациям и вознаграждениям, созданная 25 января 1919 г., отвечала, как следует из ее названия, за оценку материального ущерба, причиненного в результате войны[4924].
Комиссия по ответственности инициаторов войны и по санкциям, которая представляет здесь для нас особый интерес, заявила о своих намерениях на первой же рабочей сессии, которая состоялась 3 февраля. Андре Тардье, ее временный председатель, напомнил, что Комиссия должна была «перевести принципы справедливости, равенства и мира в действия». «Как, — воскликнул он, — мы можем пропускать мимо ушей призыв из могил наказать виновных и защитить человечество от повторения преступления? Комиссия должна изучить факты с использованием сведений от потерпевших, с целью установления фактов, что виновные действовали преднамеренно и нарушили договоры, которые регулируют соблюдение прав человека и которые устанавливают законы и обычаи войны. Цель комиссии найти виновных за совершенные преступления, то есть тех, кто организовал их, и тех, кто выполнял их, и, наконец, установить правила, в соответствии с которыми будут определены и применены санкции»[4925]. Кроме «прав человека» и «законов войны», присутствовавшие юристы, несомненно, были осведомлены о необходимости установления норм для «новых» преступлений. По результатам двух Гаагских конференций (состоявшихся в 1899 и 1907 гг.) юристы понимали, что в соответствии с определением известной «оговорки Мартенса» они столкнулись со «случаями, не предусмотренными обычными положениями закона», поскольку эти случаи выходят за рамки военных преступлений, которые уже были систематизированы. В состав комиссии под председательством госсекретаря США Роберта Лансинга входили Николас Политис, министр иностранных дел Греции, который также являлся юристом, и генеральный докладчик, бельгиец Эдуард Ролен-Жекмен; они были прикомандированы сэром Эрнестом Поллоком и М. Амелио[4926]. Отданная под руководство этой группы, третья Подкомиссия (известная как «Комиссия пятнадцати»), отвечавшая за рассмотрение нарушений законов и обычаев войны, провела шесть сессий в период с 14 февраля по 8 марта 1919 г. Очень быстро было принято единодушное решение требования применения санкций за совершенные преступления и нарушение законов и обычаев войны, определенных на Гаагской конференции[4927].
На сессии Подкомиссии по уголовным делам, проведенной 7 февраля 1919 г., Николас Политис взял слово для разъяснения, что «уголовные дела» следует понимать в более широком смысле преступных действий В качестве примера он привел «массовые убийства, организованные турецкими властями в Армении», которые не входят «в категории, охватываемые положениями Уголовного кодекса». Поэтому Подкомиссии пришлось рассматривать «все действия, которые подлежали осуждению, даже если они не являлись преступлениями в смысле, присущем этому слову; и одна из задач Подкомиссии состояла в определении для конференции лимитов на преследования и фактического преступного деяния или вины»[4928].
4920
4921
PRO, FO 371/4141, file 71, № 6781. Письмо Калторпа в Министерство иностранных дел от 13 января 1919 г., содержащее рекомендации экстрадиции Энвера, Талаата «и прочих».
4922
PRO, FO 371/4174, file 1270, ff. 251–262. Источник приводит описание организации деятельности Армяно-греческого комитета, функционировавшего наравне с британской Высокой комиссией.
4923
АМАЕ, Série Archives du Bureau français de la SDN (1920–1940), vol. 10, Commission de la Société Des Nations; vol. 11, Conference des préliminaires de Paix. Эта обширная документация была исследована Селин Мурадян:
4924
AMAE, Serie Conference de la Paix, Sous-Serie Recueil des actes (1918–1932), vol. 40, Commission des Responsabilités des auteurs de la guerre et Sanctions, Paris, Imprimerie Nationale, 1922.
4926
Ibid. Альбер де Лапрадел, профессор международного публичного права, и подполковник О. М. Биггар были предоставлены в распоряжение этой комиссии.
4928
Ibidem. Proces-Verbal № 2, seance du 7 février 1919, p. 29. H. Политис отмечает «действия, противоречащие человеческим и моральным законам».