Проблема выбора компетентной юрисдикции для этого вида преступлений обусловила предложение о создании Высокого суда, уполномоченного выносить решения в отношении «обвинений, выдвинутых против лиц из враждебных стран, гражданских или военных властей». Проект предусматривал создание судебного органа, в состав которого входили бы судьи из США, Великобритании, Франции, Италии и Японии, а также судьи из небольших стран, отобранных из «членов их национальных военных или гражданских судов или трибуналов, уже существующих или специально созданных»[4936]. Кроме того, в докладе отмечалось, что «ни один из национальных судов не должен судить лицо, кем бы оно ни было, которое должно предстать перед Высоким судом». В заключение в докладе рекомендовалось предусмотреть в Мирном договоре, «что правительства враждебных стран должны даже после объявления мира признать юрисдикцию национальных судов и Высокого суда и что все граждане враждебных стран, предположительно виновные в преступлениях против законов и обычаев войны и законов человечности, должны быть исключены из любой амнистии, принятой воюющими сторонами, и что правительства стран, гражданами которых являются эти лица, должны доставить их в суд»[4937]. Также были предложены правила требования от «правительств враждебных стран» сообщить имена лиц, уполномоченных отдавать команды или несущих ответственность», «все приказы, инструкции, копии приказов, доклады и документы, которые, как предполагалось, были отданы или исполнены в нарушение законов и обычаев войны или законов человечности», а также «информацию, содержащую указания, какие лица совершили эти действия или операции или несут за них ответственность»[4938].
Работа комиссий и их выводы, пока они не излагали открыто и исключительно санкционирование преступлений, совершенных против греческого, армянского, сирийского, или даже бельгийского гражданского населения безусловно, зависела от информации, находящейся в распоряжении членов комиссии. Несколько пунктов даже, возможно, были вдохновлены опытом армян.
«Совет четырех» и судебный процесс против младотурецких преступников
Очевидно, на «Совет четырех», в состав которого входили Вудро Вильсон, Дэвид Ллойд Джордж, Жорж Клемансо и Витторио Эмануэле Орландо, было де-факто возложено принятие решений, исполнение которых Мирная конференция будет налагать на побежденные страны, о переводе этих правовых принципов в политическую практику. С 24 марта по 28 июня 1919 г. эти люди ежедневно обменивались идеями о будущем мира[4939]. В то время как национальные интересы четырех держав составляли основную тему их обсуждений, им также не были чужды юридические и даже моральные вопросы. На сессии, проходившей 2 апреля, был поднят вопрос об ответственности, и возникла дискуссия о принципе создания судебных органов, как это предлагалось в выводах Комиссии об ответственности. Ллойд Джордж согласился с принципом такого суда, заявив, что он не возражает «против идеи, что суд должен быть создан Лигой Наций». «Если мы хотим, — добавил он, — чтобы Лига Наций имела власть, на которую мы надеемся, она должна показать с самого начала, что она способна наказать за преступление»[4940]. Когда вопрос о «наказуемых» преступлениях был вновь поднят 8 апреля, премьер-министр Великобритании предложил различать две категории наказуемых деяний: «Во-первых, преступные действия в собственном смысле слова, и, во-вторых, общие приказы в нарушении прав человека». Президент Вильсон занял позицию, которую он считал прагматичной: «Я боюсь, — сказал он, — что будет трудно наказать тех, кто действительно виновен, ибо нет ничего проще, чем уничтожить следы отданных приказов. Я боюсь, что у нас не будет достаточных доказательств»[4941]. Весной 1919 г. союзники знали, что им будет нелегко найти и предъявить обвинение преступникам, которые позаботились о том, чтобы уничтожить следы своих преступлений.
4939