Меморандум, который великий визирь Дамад Ферид-паша представил на Мирной конференции, не выявил никаких принципиальных изменений в позиции Турции. Он начал свое выступление с признания, что «в ходе войны практически весь цивилизованный мир был обеспокоен рассказами о преступлениях, предположительно совершенных турками. Я не хочу ни в коей мере пролить свет на эти преступления, от упоминания о которых человеческая совесть всегда будет трепетать. Я даже менее склонен преуменьшать вину организаторов этой великой трагедии». Однако великий визирь незамедлительно добавил, что он хотел «показать миру, предлагая доказательство [своих слов], кто действительно несет ответственность за эти ужасные преступления». Он «выразил сожаление по поводу убийства большого числа своих христианских соотечественников», но также и «по поводу убийства мусульман в собственном смысле этого слова»[4956]. Такое признание, сделанное публично, даже с оговорками, требовало определенного политического мужества, которое, следует добавить, немедленно стоило Ферид-паше его поста. Это, несомненно, представляет собой, вплоть до наших дней, наиболее полное признание, высказанное должностным турецким лицом. В то же время это признание принимает тезис об ограниченной вине лидеров КЕП, которые, по словам Дамада Ферида, якобы также совершали массовые преступления против «мусульман в собственном смысле этого слова».
Британцы и вопрос младотурецких преступников
В условиях, сложившихся в первые послевоенные годы, создание международного суда в значительной степени зависело от политической воли союзников, в частности от Великобритании и Франции. Как только в Константинополе была создана их Верховная комиссия, британцы продемонстрировали свою решимость привлечь младотурецких преступников к ответственности. 18 января 1919 г. адмирал Артур Калторп сообщил Блистательной Порте, что его правительство «приняло решение о том, что лица, ответственные за массовые убийства армян, должны быть должным образом наказаны»[4957]’. Очевидно, что британская корона была полна решимости продолжать свою политику до конца, с участием или без участия международного сообщества, в отношении наказания отдельных преступников и коллективного наказания Османской империи путем раздробления ее на части[4958].
Претворение этой политической воли в конкретные дела привело к необходимости создания какого-либо органа, способного проводить необходимые правовые меры. Как мы видели, работа комиссий и подкомиссий, которые действовали в рамках Предварительной мирной конференции с февраля 1919 г., завершилась рекомендацией создания Высокого суда под эгидой Лиги Наций. В той мере, насколько можно судить на основании имеющихся источников, британцы не противились этой идее, которая сделала бы возможным впервые в истории привлечение к суду политических лидеров за преступные деяния, совершенные в отношении части их собственного населения. Армяно-греческая комиссия, работавшая совместно с Верховной комиссией, должна была поддерживать усилия британской короны. Однако адмирал Калторп явно просил армянские и греческие власти следовать рекомендациям Министерства иностранных дел и ограничиться выявлением турецких преступников и выполнением следственных задач[4960]. Рекомендуемая процедура предполагала, что «в каждом случае» аресты должны проводиться турецкими властями по их собственной инициативе, «на основании нашего официального требования в письменной форме» или на «основании наших устных предложений», высказанных через г-на Райана (офицера британской разведки). Согласно рапорту Артура Калторпа, тридцать членов КЕП были задержаны «за соучастие в массовых убийствах путем прямого или косвенного участия», в то время как другие были арестованы по требованию его служб[4959]. Он также напомнил официальному Лондону, что, в соответствии с указаниями, полученными от Министерства иностранных дел, он потребовал посредством телеграммы от 5 февраля (№ 233), чтобы турецкое правительство передало «заключенных, выбранных нами для содержания под стражей на Мальте», и что правительство не ответило на его требование, поскольку тогда находилось в процессе инаугурации своих судов перед военным трибуналом[4961].
Все эти очевидно незначительные детали показывают, что британские власти не желали, чтобы турецкий военный трибунал взял на себя задачу судить военных преступников: они лишь хотели, чтобы Константинополь сотрудничал с ними в предоставлении доказательств и задержании подозреваемых Вероятно, именно факт первого судебного процесса против лиц, организовавших массовые убийства в Йозгате, который начался 5 февраля 1919 г., и побудил Министерстве иностранных дел Великобритании потребовать, чтобы турецкие власти передали им заключенных для доставки на Мальту. В начале февраля официальный Лондон не придумал ничего иного, как создать Высокий суд, в то время как официальный Стамбул был демонстративно полон решимости сделать все от него зависящее, чтобы избежать создания такого суда и проводить суды по своему усмотрению. Таким образом, он мог обосновать свой тезис о том, что ответственность лежала лишь на партии младотурок, тем самым оправдывая османское государство.
4956
La Renaissance, № 197, dimanche 20 juillet 1919. Текст меморандума, подготовленного великим визирем Дамадом Ферид-пашой к Мирной конференции.
4957
FO 371/4174, № 118377. Письмо Артура Калторпа лорду Керзону, 1 августа 1919 г., в котором Верховный комиссар рассматривает историю его посредничества в отношении турецких властей и упоминает о своей телеграмме от 22 января 1919 г. № 158 в Министерство иностранных дел, в которой он описывает свое посредничество в отношении Блистательной Порты.
4958
FO 371/4173/53351, ff. 192–193. Телеграмма помощника Верховного комиссара Ричарда Уэбба в адрес Мирной конференции, 3 апреля 1919 г. См.: