Среди других юридических странностей стоит упомянуть дело Сабанджали Хаккы-бея, старшего офицера, который принадлежал к исключительному кругу военных кадров КЕП[5113]. Среди редких лиц, которые продемонстрировали враждебность по отношению к плану своей партии депортировать армян[5114], Хаккы-бей предстал 9 августа 1919 г.[5115] перед Военным трибуналом № 1 в то время, когда десятки других партийных кадровых работников, причастных к совершению массовых убийств, остались незатронутыми. После пяти судебных заседаний, которые не вынесли на свет ни одного серьезного обвинения против офицера[5116], Хаккы-бей был оправдан[5117]. В свете методов, которых придерживались послевоенные турецкие правительства, мы склонны объяснять это обвинение как шоу для общественного потребления, предназначенное для доказательства, что важный лидер партии не был замешан в истреблении армян. Значительно позднее, в феврале 1921 г., перед роспуском Военного трибунала № 1, стамбульская пресса сообщала о других судебных процессах, основанных на событиях, которые имели место в Кочхисаре, Сивасе, Кыги и Агне, все из которых завершились вынесением оправдательных приговоров[5118]. Все это выглядело так, будто Турция чувствовала обязательство символически урегулировать свои счеты с насильственным прошлым, или, если угодно, осуществить массовую реабилитацию обвиняемых лиц. Наконец, чтобы закруглиться с нашим кратким отчетом о результатах турецкого судопроизводства, мы должны взглянуть на работу провинциальных военных трибуналов. Документированный пример Трапезунда, где проведение предварительного следствия главным прокурором систематически срывалось местными властями[5119], показывает, что иттихадистские сети сделали проведение всех действий на местном уровне практически невозможным. Из десяти региональных военных трибуналов, изначально созданных для вынесения приговоров за преступления, совершенные в провинции, нам известно лишь о двух, функционировавших на самом деле: суд в Чоруме, который судил и оправдал юниониста Зию Шакира, редактора «Эртогрул» в Бурсе, который был причастен к депортации местных армян[5120], и суд в Эскишехире, который предъявил обвинение сорока лицам, причастным к депортации в Михалычыке и Сиврихисаре. Четверо обвиняемых предстали перед судом в Эскишехире; однако те, кто приобрел самые большие состояния, как Саяклы Эмин, Чапутлы Гусейн и Михалычыклы Сафет, не ощутили никакого беспокойства и даже угрожали уцелевшим, вернувшимся в город[5121]. Еще более, чем в Стамбуле, невозможно было привлечь видных деятелей к суду в провинциях, за исключением непосредственной близости от столицы и зон, оккупированных союзниками. Не было и речи о том, что суды должны были потребовать от виновных лиц отчета за их преступления или за имущество, которое они приобрели за счет армян.
Как мы уже знаем, в декабре 1919 г. Вехиб-паша был задержан после того, как суд пришел к единому решению выдвинуть против него обвинение, одновременно тщательно избегая давать четкие объяснения причин этого решения. Военный трибунал № 3, который отвечал за привлечение старших офицеров к суду, даже искусно создавал впечатление, что Вехиб-паша был замешан в организации армянских погромов[5122]. Однако сомнительно, что его младотурецкие коллеги пожелали «наказать» его таким образом за то, что он нарушил закон молчания. Еще более вопиющий случай вмешательства кемалистско-юнионистской сети в юридические вопросы произошел летом 1920 г., в ходе судебного разбирательства в военном трибунале, в котором в то время председательствовал генерал Немруд Мустафа, против лиц, причастных к массовым убийствам и депортации в регионе Алеппо. Одним из обвиняемых, арестованным в столице в августе 1920 г. по запросу Аветиса Накашяна, депутата парламента и врача, был не кто иной, как Абдуллахад Нури, бывший директор Подкомиссии по делам депортированных в Алеппо, роль которого в Сирии мы уже обсуждали[5123]. В то время Юсуф Кемаль, брат Нури, депутат и ответственный работник КЕП, работал вместе с Мустафой Кемалем в Ангоре. Учитывая особую роль, которую Нури сыграл в истреблении депортированных лиц в Сирии, многие ожидали, что Немруд Мустафа, председательствующий судья в военном трибунале, приговорит его к смертной казни. В самом деле, журналист сообщает, что Нури, перегруженный выдвинутыми против него обвинениями, разрыдался перед судом. В тот момент из Кастамону в Стамбул прибыл армянский священник с сообщением от «министра иностранных дел» в Ангоре, Юсуфа Кемаля, в котором он угрожал казнить от двух до трех тысяч армян, находящихся под его контролем, если его брат не будет освобожден из тюрьмы в кратчайшие сроки[5124].
5115
Первое заседание судебного процесса против Сабанджали Хаккы, 9 августа 1919 г. «Takvim-ı Vakayi», № 3623, 14 août 1919. Pp. 1–3.
5116
Второе заседание судебного процесса, 12 августа 1919 г. «Takvim-ı Vakayi», № 3632, 25 août 1919. Pp. 5-17, pp. 12–17. Третье заседание судебного процесса, 27 августа 1919 г. «Takvim-ı Vakayi», № 3636, 27 août 1919. Pp. 18–23. Четвертое заседание судебного процесса, 31 августа 1919 г. «Takvim-ı Vakayi», № 3637. Pp. 24–31. Пятое заседание судебного процесса, 10 сентября 1919 г. «Takvim-ı Vakayi», № 3656. Pp. 32–39.
5121
La Renaissance, № 383, 27 février 1920; Le Spectateur d’Orient, 12 juillet 1919. 12 человек отправлены в Йозгат для предания местному суду, один человек отправлен в Амасию и двое в Акшехир. «Le Spectateur d’Orient» 14 июля 1919 г. сообщает о выдаче ордеров на арест Петроса Халаяна, Мансури-заде Саида (Сарухана) и Нори (Кербеле). «Le Spectateur d’Orient» 18 июля 1919 г. также сообщает, что запланированный суд над «лицами, причастными к массовым убийствам и депортации в Ангора, а также лицами, причастными к злодеяниям, совершенным в Керасунде, Сивасе, Адабазаре, Биледжике, Битлисе, Исмите, Мамурет уль-Азизе, Амасию, Дер-Зоре, Кыршехире, Диарбекире, Кайсери, Конье, Кангри, Андринопле, Карахисаре, Адане, Чаталдже, Дарданеллах, Бафре, Мараше, Акхисаре и, наконец, Константинополе. Среди людей, вовлеченных в злодеяния в Константинополе, оказались Бедри-бей, бывший начальник полиции, в то время скрывавшийся от правосудия, Решад-бей, бывший глава политического отдела департамента полиции, и Шехаб-бей, бывший военачальник в Константинополе… «Ждать никому не запрещено, — заявила газета, — и можно всегда надеяться».
5122
La Renaissance, № 307, 27 novembre 1919, № 313, 4 décembre 1919, № 318, 10 décembre 1919. Его досье было передано Военному трибуналу № 3 в июне 1919 г. (Le Spectateur d’Orient, 25 juin 1919), что, очевидно, указывает на то, что даже правительство Дамада Ферида не оценило письменного заявления, представленного им Мазхарской комиссии в декабре 1918 г.