Однако лучше всего (несмотря на некоторые эвфемизмы) проблему «непонимания», которая привела к «гендерной» резне армян, описывает циркуляр, который великий визирь разослал вали всех провинций 11 августа 1909 г.: «При старом режиме, в котором злоупотребления деспотизмом были обычным явлением, некоторые классы армянской общины, несомненно, работали над политическими целями. Независимо от формы их деятельности цель была только одна: положить конец невыносимым преступлениям и преследованиям деспотического правительства. С другой стороны, было отмечено, что в недавнем прошлом армяне сделали многое, чтобы помочь этой стране получить конституцию, продемонстрировав тем самым свою искреннюю привязанность османскому отечеству. После восстановления конституции, будучи убежденными, что их нация не сможет найти ни спасения, ни счастья без преданности османской конституции, они сосредоточили свои усилия на общей работе на благо нации. Поэтому нет никаких оснований для ложных мнений, которые приводят к подозрению армянской общины в создании предосудительных политических устремлений.
Что касается происхождения плачевных событий в Адане, выводы, сделанные специальными комиссиями по их расследованию, и обстоятельства, при которых эти печальные события произошли, показали, что восторг и чувства радости, испытываемые армянами, были неверно истолкованы наивными людьми. Эти события были последними плачевными пережитками времен абсолютизма, которые хотели искоренить все чувства патриотического братства. Население, которому не было известно название и программа комитетов «Дашнакцутюн» и «Гнчак», пало жертвой иллюзии, когда видело членов этих комитетов спонтанно появляющихся средь бела дня: оно предалось необоснованным предположениям и ошибочным интерпретациям»[450].
В дополнение к обвинению в «провокации», маловероятность которого мы уже указали, стоит обратить внимание на обвинения, вращающиеся вокруг зарождающегося «армянского царства» — циркуляр великого визиря делает завуалированный намек на него — и слухи о планируемом восстании, которое должно было привести к возникновению независимого армянского государства, выходящего за пределы Киликии. Этот момент еще более важен, потому что является ядром диалектики, разработанной киликийскими властями и центральным правительством для обоснования тезиса о том, что турки защищались от армян, которые организовали нападение на них.
Об одном из этих слухов сообщил французский вице-консул в городе Сивас X. Руланд. «Сейчас шепчутся, — писал он Питону 29 января, — что армяне намерены, как только они вооружатся, восстать против османского правительства, заявить о своей независимости и восстановить древнее армянское царство. Они ждут только удобного момента».[451].
Подозрения насчет армян были, однако, лишь слухами. Высокопоставленные чиновники в Киликии, очевидно, приняли всерьез идею о том, что армяне представляют собой потенциальную угрозу, и разработали политику, направленную, чтобы противостоять ей. Телеграмма № 23 от 16/29 марта 1325/1909 г[452], которую вали Аданы отправил министру внутренних дел, является одной из наиболее показательных в этой связи: «Ответ на зашифрованную телеграмму Вашего Превосходительства от 13/26 марта. Недавно на заседании провинциального Генерального совета, армянский представитель уезда Козан предложил, — мотивируя это тем, что Хаджин окружен пересеченной местностью и что там не хватает пахотных земель, и это обстоятельство лишает бедное население возможности заниматься земледелием, — чтобы пятьсот этих бедных домохозяйств разместили либо в Козане, либо в другой части Чифтлика или в другом месте по выбору местных властей…. Все христианские члены [Совета] одобрили это предложение. Тем не менее, учитывая существование кочевых племен, подлежащих заселению в провинции, а также что при принятии этого предложения в одной области население других областей, которое также жалуется на недостаток пахотных земель будет, в свою очередь, публично требовать выделения им пустующей земли, возникнет много различных проблем, будут сделаны бесчисленные запросы и будут множиться случаи перемещения деревень из одного места в другое… Мы [поэтому] предложили бедным людям Хаджина улучшить жизненные условия, занимаясь торговлей и ремеслами».
450
AMAE, Correspondance politique, Turquie, n. s., vol. 283, ff. 164/22-23vº. Перепечатано также в «Азатамарте» (№. 42, 12 августа 1909. С. 1).