Провокации накануне погромов в Киликии в апреле 1909 г.
Первый официальный доклад правительственной комиссии по расследованию, включавшей в своем составе двух судей — одного турка Файк-бея, члена Государственного совета, и одного армянина Артина/Арутюна Мостиджяна, судебного инспектора в провинции Салоники — был опубликован 10 июля 1909 г., то есть через три дня после публикации доклада военного суда, и представил, очевидно, более объективную оценку ситуации в Киликии накануне погромов[455].
После проведения расследований в Адане, Дёртьёле, Османие, Багче, Гамидийе, Тарсусе, Гасанбейли и Харни оба судьи отметили, начиная с осени 1908 г., сильный антагонизм между младотурками и либеральными партиями в Адане, возглавляемыми Исханом Фикри-беем, который был враждебно настроен по отношению к вали Джевад-бею, и Али Гергерли, соответственно, за спиной которого стоял адвокат гнчаков Карапет Геукдерелян — оба поддерживали вали. Судьи также отметили довольно незначительную роль консервативного течения, вдохновленного исламистами, состоявшего из людей, которые стремились восстановить старый режим, хотя это течение фактически помогало распространению слухов о резне, что отравляло атмосферу. Эту консервативную группу возглавлял влиятельный местный деятель Абдулкадир Багдади-заде[456], основатель аданского клуба «Зираат» и его еженедельного органа «Рехбер-и «Иттидал». Этот круг не скрывал своих оппозиционных настроений по отношению к Конституции и к равенству перед законом, официально предоставленному христианам.
По данным армянских источников, отчасти подтверждаемым константинопольской прессой, в контексте этой внутренней борьбы в Киликии произошел ряд событий, предвещавших грядущее. Угрозы резни в октябре 1908 г., во время Байрама, упомянутые выше, вызвали цепь событий, некоторые из них, по-видимому, представляли собой результат целенаправленной провокации, другие эксплуатировались той или иной партией, и это способствовало повышению напряженности в Адане. В начале февраля 1909 г. Кёр Ахмед, сын муфтия Хаджина, направил телеграмму вали, в которой сообщал ему о том, что армяне Хаджина готовили восстание[457]. Сопутствующие слухи о том, что эти армяне собирались в поход на Адану, заставили волноваться местных мусульман. В начале марта очередная провокация состоялась в Большой мечети Улу-Джами: ночью двери мечети были вымазаны экскрементами, что вызвало гнев населения и привело к обвинениям, что христиане осквернили мечеть. На следующую ночь несколько охранников застали врасплох двух преступников, которые собирались повторить свои действия, но, поскольку они оказались священнослужителями, власти решили не преследовать их. Почти сразу же после этого слухи стали распространяться в турецких районах Аданы: армяне якобы готовились напасть на арсенал города следующей ночью, используя тайный подземный ход. Многие турки решили, что им надо готовиться к самозащите. Ранним утром армяне Аданы, которые читали местный младотурецкий орган «Иттидал», с изумлением узнали о том, что произошло в ту ночь. Армянский епископ протестовал против этих слухов, тщетно требуя провести расследование, чтобы выяснить, кто несет-ответственность за их распространение. Следует добавить, что в зимний период 1908–1909 гг. несколько армян были убиты на провинциальных дорогах, что создало нездоровую атмосферу незащищенности. Когда виновные в убийстве трех погонщиков мулов в окрестностях Сиса были задержаны, они утверждали, что действовали «по приказу тайной организации, созданной для резни христиан», которые заслужили наказание, поскольку в рамках поддержки Конституции они намеревались отменить законы шариата[458]. К началу весны практически ежедневно в непосредственной близости от Аданы происходили серьезные инциденты: несколько армянских женщин и девушек были похищены, мужчины подверглись нападениям и избиениям.
455
456
Уже в 1906 г. Багдади-заде направлял султану Абдул-Гамиду доклады, в которых обвинял армян Киликии в вынашивании идей сепаратизма: