Это заявление, очевидно, вдохновленное телеграммами, направленными вали и местными мутесарифами, по-видимому, не убедило всех, поскольку вали Джевад был уволен с этой должности 18 апреля — хотя он продолжал осуществлять свои функции в течение еще двух недель. В этих условиях сессия парламента Османской империи, состоявшаяся 19 апреля, должна была прояснить ситуацию, несмотря на анархию, которая царила в столице в течение нескольких предшествующих дней. Армянские парламентарии при поддержке турецких депутатов Али Мюнифа и Али Хикмета потребовали немедленно положить конец погромам. На той же сессии депутат Вардгес Серингюлян воскликнул в адрес своих коллег: «Если мы не наказываем людей, ответственных за такие деяния, которые множат ненависть между различными османскими группами, прискорбные события такого рода могут произойти и в других местах»[476]. Под угрозой от войск из Македонии, которые разбили лагерь неподалеку, в Наталке, правительство Тевфик-паши действовало в неспокойное время. Накануне парламентская делегация нанесла визит Махмуду Шевкет-паше в Наталке. Вероятно, во время их дискуссий 18 апреля, в которых приняли участие Зограб и Вардгес[477], было принято решение отправить 850 мужчин из второго и третьего армейских полков в Киликию. В соответствии с «Таймс» от 25 апреля, Махмуд Шевкет лично решил откомандировать этот батальон, дислоцированный в Деде Агач на берегу Мраморного моря, в Мерсин с наказом навести там порядок[478]. Эти войска, часть действующей армии, находились под командованием младотурецких офицеров.
Этот батальон после решения проблем, связанных с поиском транспортного корабля, прибыл в Адану около полудня 25 апреля. Он являлся официальным представителем конституционной законности, и, таким образом, его прибытие было источником большого облегчения для армянского населения. Хотя фактически хрупкое спокойствие царило в Адане с 17 по 24 апреля, многие районы в Киликии все еще находились в руках башибузуков и некоторые города по-прежнему были в осаде — так, осада Хаджина была снята только в конце 28 апреля. Во многих различных местах десятки тысяч уцелевших людей жили на открытом воздухе, в санитарных условиях на грани катастрофических. В Адане вали, хотя уже и ушел в отставку, был все еще в офисе (его преемник прибыл лишь в конце месяца) и ради соблюдения формальностей отреагировал на провокации редакторов «Иттидал», закрыв газету на три дня. Однако, как только младотурецкая газета возобновила выпуски, она продолжила свою кампанию очернения, поощряя мусульманское население Аданы довести до конца его «миссию». В ноте на имя его османского коллеги министр иностранных дел Франции Пишон жаловался, что «директор газеты «Иттидал», который принимал активное личное участие в резне, издает опасные клеветнические статьи, направленные против армян, нимало не расстроен и проводит свою кампанию. С другой стороны, выход двух армянских газет в Константинополе, «Бюзандион» и «Манзуме» [Эфкяр], только что был приостановлен. Г-н Бюзанд Кечян, директор газеты «Бюзандион», недавно был арестован и находится в военном министерстве»[479].
Во второй половине дня 25 апреля, когда «солдаты свободы» разбивали свои палатки на выровненном поле, известном как Кишла Мейдан, расположенном на берегах Сейхана, они подверглись обстрелу. Никто не был ранен, но этот инцидент поставил уже и без того нервное войско на грань. Несколько поодаль, на площади около башни с часами, толпа значительных размеров собралась на митинг. Армянин, который слышал стрельбу, сразу же отправился в епархию, чтобы сообщить знати, что происходит. Представители знати проявили скептицизм, будучи убеждены, что бойня не может начаться снова теперь, когда прибыли солдаты для обеспечения порядка. Тем не менее уже ходили слухи о том, что армяне открыли огонь по солдатам. (Несколько недель спустя доклад парламентской комиссии по расследованию покажет, что это было физически невозможно, учитывая расположение военного лагеря и тот факт, что, по понятной причине, в этом месте не было ни одного армянина со времени совершения первых массовых убийств.) Другой, еще более надуманный слух гласил, что пятнадцать тысяч армян под командованием адвоката Карапета Геукдереляна (упомянутого выше) шли на город с реки. Этот слух был опровергнут самой толпой, которая не нашла ничего, что говорило бы о якобы имевшем место нападении. Тем не менее создались условия для второй резни. Горстке провокаторов оставалось только пойти в солдатский лагерь и заявить, что армяне атаковали турецкие кварталы, чтобы убедить этих солдат прервать принятие пищи и «спешить на спасение» своих братьев-мусульман.
479
АМАЕ, Correspondance politique, Turquie, n. s., vol. 83, ff. 121–122. Париж, 16 июня 1909.