Эта генеральная линия поведения военного трибунала была, вероятно, продиктована национальными властями. На начальном этапе она состояла в нанесении ударов в обе стороны, в отношении жертв и палачей, без различия, чтобы создать впечатление беспристрастного правосудия или, точнее, сохранить фикцию ответственности армян. Лучшим доказательством является отчет — подготовку которого никто не поручал, — который был опубликован за несколько дней до отчета Файка и Мостиджяна. Фраза из этого отчета (о которой мы уже упоминали, чтобы проиллюстрировать характер обвинительного заключения), направленная против киликийских армян, резюмирует отношение военных судей: «Мусульмане не приняли во внимание тот факт, что [армяне] так прямолинейно используют свободу и равенство, которые они только что приобрели»[530]. Другими словами, неизвестные пропагандисты «объясняли» уже раздраженному населению, что поведение армян было первым признаком к достижению независимости и совершению массовых убийств мусульман. В связи с этим устная нота французского министра Пишона, высказанная османскому министру иностранных дел, представляет ценную информацию о методах, используемых судом в Адане:
«Только что по приказу военного трибунала в Адане было повешено шесть армян и девять мусульман за провоцирование совершения массовых убийств. Таким образом, военный трибунал в значительной степени принял версию событий, выдвинутую властями Аданы, которые хотели свалить вину за катастрофу на армян. Мы протестуем против этой несправедливости, в результате которой шесть представителей армянского населения, подвергнутого жестокому обращению, были наказаны вместе с представителями мусульманских исполнителей массовых убийств. Кроме того, нам известно, что мусульмане, которые подверглись наказанию, были лишь инструментами, не имевшими никакого реального значения, и что те, кто действительно виновен, остались безнаказанными. Вали Аданы даже не предстал перед военным трибуналом. Директор аданской турецкой газеты «Иттидал», который лично участвовал в резне и с тех пор не раз публиковал опасные клеветнические статьи, направленные против армян, не был потревожен никоим образом и продолжает проводить свою кампанию»[531]. Констатирование этого факта получило конкретное подтверждение, когда военный трибунал оправдал всех местных организаторов массовых убийств.
Казнь этих шести армян, как и представление отчета Файка и Мостиджяна, вынудили правительство принять новую стратегию, как мы уже видели. Кабинет Хильми выдал ордера на арест лиц, обвиняемых в отчете: вали Джевад-бея, военачальника Мустафы Ремзи, председателя младотурецкого комитета Аданы Ихсана Фикри, влиятельного деятеля Абдулкадира Багдади-заде, мутесарифа Джебельберекета Адиля Асаф-бея, начальника полиции Кадри-бея и их пособников. Тем не менее прошло две недели, прежде чем бывший вали Джевад был арестован 27 июля, поскольку новый вали Зихни-паша и судьи военного трибунала отказывались выполнять полученные ими приказы. У великого визиря, таким образом, не было иного выбора, кроме как одновременно заменить 29 июля вали Зихни[532] Ахмедом Джемалем, а председательствующего судью военного трибунала Юсуфа Кенана — Исмаилом Фазли-пашой, который прежде занимал пост военного коменданта Смирны. В тот же день Джевад, Зихни и Кенан были взяты под стражу.
В августе вновь образованный военный трибунал, наконец, продолжил допросы организаторов массовых убийств. Очевидно, больше ничего не говорилось о вине армян, однако, по-видимому, старые рефлексы были по-прежнему сильны. Армянская Патриархия Константинополя с горечью отмечала великому визирю, что, несмотря на все, многие армяне по-прежнему томились в киликийских тюрьмах в ужасных условиях, страдая от прихотей и жестокости своих охранников. Патриархия также выразила протест против мягких приговоров, вынесенных судом. Пусть судит читатель. Джевад был лишен права занимать любые посты на государственной службе в течение шести лет; однако ему предоставили месячную зарплату. Ремзи Мустафа был приговорен к трем месяцам тюремного заключения, но приговор не был приведен в исполнение. Асаф-бей был лишен права занимать любые посты на государственной службе в течение четырех ле Ихсан Фикри был выдворен из Аданы. Исмаилу Сафе, коллеге Фикри по газете «Иттидал», пришлось провести один месяц в тюремном заключении. Осман-бей, начальник гарнизона в Адане, был приговорен к трем месяцам тюремного заключения. Абдулкадир Багдади-заде был сослан в Хиджаз на срок два года; он был амнистирован по случаю первой годовщины Конституции[533]. В своих докладах министру иностранных дел Пишону французский вице-консул в Мерсине и Адане сообщал о методах работы военного трибунала: армянину было практически невозможно дать показания в суде, а некоторые из судей меняли свою позицию, получив подарки от обвиняемых. Младотурецкие коллеги Ихсана Фикри даже вызвали его в Константинополь, после того как он провел некоторое время в Каире, чтобы он сделал официальное сообщение о том, что там произошло. Никто из них, однако, не отрекся от него публично за совершенные им деяния. В то же самое время в Киликии по приказу нового вали Джемаль-бея в короткие сроки было повешено более ста человек за участие в массовых убийствах. Однако дипломаты указывали, что наказанные лица играли роль второй скрипки в организации массовых убийств.
530
Терзян опубликовал полный текст доклада от 10 июля 1909 г.
531
АМАЕ, Correspondance politique, Turquie, n. s., vol. 283, ff. 121–123. 16 июня 1909 г.
533
АМАЕ, Correspondance politique, Turquie, n. s., vol. 283, fº 16421, 24, 33. Депеши из Мерсины от 11 и 21 сентября 1909 г.