Несмотря на несколько несогласных голосов, подавляющее большинство депутатов-армян старались поддерживать отношения с Блистательной Портой в поисках выхода из кризиса. Тем не менее армянский политсовет, чтобы ясно дать понять, что он не намерен уступать ни аргументам, ни угрозам властей, предложил патриарху Егише Туряну уйти в отставку. Турян сделал это 4 сентября в знак протеста против инертности правительства[549]. Тем не менее параллельно с этими обсуждениями, либералы и дашнаки продолжали поддерживать отношения с руководством Иттихада, которое, как они знали, было влиятельным. Отсутствие конкретных результатов и, по словам оппонентов армянского политсовета, неадекватность его политики вызвали падение либерального и дашнакского руководства палаты, которая приступила к выборам нового совета с консервативным большинством, вновь избранным руководителем стал неисправимый Минас Чераз[550]. Таким образом, «мягкое подбрюшье» палаты, в конце концов, всерьез приняло угрозы правительства.
В ходе дебатов, которые последовали за этими переменами в руководстве палаты, Г. Арамянц, поддержанный Г. Зограбом, указал на то, что избрание людей из старой школы — не лучший способ достижения оптимальных результатов. Кроме того, по его словам, такие люди совсем не знали, какова повседневная жизнь в провинциях; более невозможно, добавил он, отстранять политические партии от ведения дел. Г. Зограб, который занимал более примирительную позицию, напомнил, что он пытался, по возвращении из изгнания год тому назад, объединить интеллигенцию и партии в единый блок, с тем чтобы привести их к участию в политической жизни страны в предназначенных для этой цели рамках. В конце концов, по его словам, избрание партийных активистов в совет означает не превращение его в партийный придаток, а, скорее, попытку направления партийной энергии в сторону достижения консенсуса[551].
На самом деле тот кризис, который охватил армянские учреждения в результате событий в Киликии, стал выражением глубокого беспокойства в стане армянского политического истеблишмента. Газета «Бюзандион» сообщала о следующем обращении Зограба к палате: «Нельзя отрицать, что нынешнее правительство хорошо настроено по отношению к нам, так как мы очень хорошо знаем, что пять месяцев тому назад существовала реальная опасность того, что резня в Адане распространится на всю Армению, о чем свидетельствуют телеграммы и письма, которые попали в руки наших национальных лидеров»[552].
Информация, распространенная по сети всех европейских консульских учреждений в Анатолии, подтвердила, что такая опасность действительно существовала: «В течение некоторого времени среди нас распространился своего рода пессимизм: он состоит в том, что Османский комитет [КЕП]. если и не сам организовал массовые убийства в Адане, был, по крайней мере, не против них и получил от них большое удовлетворение. Очень важно прояснить этот вопрос, потому что нельзя отрицать, что Османский комитет контролирует нынешнее руководство страны и что его ориентация и решения имеют жизненно важное значение для армянского народа. Если в будущем Османский комитет хочет уничтожить армян материально и морально, то желательно, чтобы мы знали об этом прямо сейчас, так, чтобы мы могли не беспокоиться о своем будущем, то есть встали и покинули эту страну. Со своей стороны, мы изучали этот вопрос в течение шести месяцев. Мы знали о телеграммах и докладах, которые получал патриарх, и мы сами постоянно получали корреспонденцию от самых разных групп из регионов с армянским населением. Однако мы не можем сделать вывод о том, что Османский комитет хотел резни армян»[553].
Редакционная статья Кечяна не озвучила ключевой вопрос, который в то время волновал всех, а именно, был ли КЕП замешан в массовых убийствах или нет. Она, однако, выразила гнетущие сомнения и смутное ощущение того, что само присутствие армян в империи уже вызывало споры.
В декабре того же года Г. Хосровян представил, от имени нового руководства совета, доклад о реакции правительства на требования совета о возмещении ущерба. Хосровян заявил, что пятеро армян, приговоренных к смертной казни, были амнистированы и что сорок два человека, принимавшие участие в резне, были повешены, и что некоторые из заключенных были освобождены; но это в основном не затронуло организаторов резни, и ничего не было сделано, чтобы вернуть похищенных детей в свои семьи[554]. Несмотря на все это, католикос Киликии Саак Хабаян II, который подал в отставку в знак протеста в то же время, что и патриарх, передумал и попросил своего коллегу в Стамбуле Егише Туряна сделать то же самое. Таким образом, ключевой вопрос, о котором шли все дебаты палаты в 1908–1909 годах, был сформулирован: как далеко можно пойти в своих требованиях возмещения ущерба, а также обеспечения безопасности жизни и сохранности имущества армян, не спровоцировав новые погромы?