Сэмпсон и Пэрри посмотрели на Джеклина, надеясь услышать его мнение.
Но Джеклин все еще был погружен в свои размышления.
— Эдем! Да, это Эдем. Но даже в первом Эдеме был Змей.
— Змей? — переспросил Фергюсон.
— Тот, который уничтожил результат первого эксперимента по созданию Человечества прежде, чем его закончили. Змей — рептилия — создание, чей народ правил миром, возможно, до того, как появился Человек. Сейчас Землей правим мы. Мы — люди. Но до нас, вероятно, был змей. Через две тысячи лет спустя, возможно, возникнет аллегория об этом Эдеме, аллегория, которую будет читать уже не человеческая раса, а раса, развивающаяся сейчас в этой долине. Синтез. Триумвират.
— И что?
Джеклин направил задумчивый взгляд на Фергюсона.
— Змей был послан, чтобы проверить первых людей. А мы, возможно, были посланы, чтобы испытать Триумвират. Теперь мы чужие в Эдеме, представители старой расы.
— Что толку от оружия? — спросил Пэрри. — Мы не можем сражаться с этим чудовищем. Оно слишком сильно для нас.
«Змей был самым коварным зверем в природе» — подумал Фергюсон.
Да, Триумвират тоже обладал силой. Но, кроме силы, есть и другое оружие. А в этом Эдеме — чем они хуже Змея?
Люди молчали, пока медленно наступала ночь. Пэрри то и дело ощупывал белые пятна у себя на руке и лице, там, куда попала красная кровь растения. Пятен становилось все больше. Они были твердыми, белыми и холодными, а зоны, где они сливались, совершенно лишились чувствительности.
Наконец, люди заснули, а лес за окном тоже вздрагивал во сне. Их ничего не тревожило, хотя каменные цветы на стенах, возможно, смотрели на них всю ночь, а несколько мотыльков, испускающих запах роз, периодически влетали в окна. Возможно, подумал Фергюсон, огромный цветок в пещере гоже спал, а девушка, как в люльке, качалась в чаше тигровой расцветки. Возможно, даже хрустальная стена спала, в своем смутном сходстве с живыми существами.
Но, когда настало утро, пробуждение принесло страх.
В долине ничего не изменилось. Настал красивый рассвет, полный света и прохладных цветов. Деревья вытягивали ветки, как просыпающиеся растения, а цветы зевали по всему лесу.
Фергюсон проснулся первым. Джеклин дежурил, но сидел ко всем спиной и смотрел в проход. Фергюсон взглянул на спящего Сэмпсона, а затем на Пэрри. Посмотрев в открытые глаза Пэрри, он замер.
Они изменились. Они больше не были темными, а стали ясными, бесцветными и пугающе яркими. Эти глаза встретили взгляд Фергюсона ярким, безразличным взглядом.
— Пэрри! — воскликнул Фергюсон.
От его крика проснулся Сэмпсон, а Джеклин повернул голову. Они тут же увидели перемену. Пэрри встретил их напряженные взгляды без всяких эмоций. Он, кажется, даже не понял, что с ним произошло.
— Он… он побелел, — прошептал Сэмпсон, указывая дрожащей рукой на мраморно-белое, твердое лицо и пестрое тело в тех местах, где порванная рубашка обнажала кожу. — Оно распространяется! Он…
— Даже глаза… как драгоценные камни, — сказал Фергюсон. — Пэрри! Ты нас слышишь?
Пэрри моргнул бесцветным, но ослепительно ярким взглядом. Его лицо было цвета камня, даже брови и ресницы стали белыми, а волосы — сплетением мраморных хребтов, как волосы статуи. Но его лицо осталось поразительно гибким. Он моргал каменными веками, которые вообще не должны были двигаться!
— Конечно, слышу, — сказал он странным, ровным голосом. — В чем дело?
И они услышали, как его каменный язык со стуком касается каменных зубов.
— Ты превратился в камень, — полуистерически прокричал Сэмпсон. — Отойди от меня… не трогай меня! Ты стал каменным!
Пэрри в недоумении посмотрел вниз. Он поднял белые руки и пошевелил негнущимися пальцами, продолжая пристально глядеть. Затем, резким движением, сорвал рубашку, и все увидели мраморное тело, как у хорошо отполированной статуи. Повсюду были пятна человеческой плоти, так же, как вчера виднелись пятна мрамора. И площадь обычной кожи становилась заметно меньше с каждой секундой, пока неумолимый мрамор продолжал ползти по Пэрри и прорастать сквозь него.
Он поднял алмазный взгляд на других людей, и за ослепительной ясностью его глаз стал полыхать дикий блеск ужаса.
— Это все то дерево! — закричал он. — Дерево с драгоценными камнями! Это все его сок.
— Неудивительно, что цветок смеялся, — тупо сказал Джеклин. — Он знал. Никто не может войти в долину и жить как прежде. Зараза распространяется. И ты первый, Пэрри. Но не последний!
Ученый провел взглядом по всем людям, всматриваясь в лица, и каждый невольно посмотрел на соседа, ища предательские пятна на коже.
— Ничего не трогайте, — сказал Сэмпсон. — Не трогайте Пэрри. Не трогайте никакие ветки и вообще ничего.
— Оно может достать нас из-под земли, — сказал Джеклин. — Так и будет. Так и будет.
— Кто оно? — Пэрри охрип, словно каменный язык начал терять подвижность. — Кто сделал это со мной?
— Думаю, Триумвират, — сказал Фергюсон. — Нечто, которое говорит через огромный цветок. Даже если долина — одно гигантское существо, цветок — его голова.
Пэрри поднялся на ноги.
— Цветок! — сказал он хриплым, ровным голосом. — Цветок сделал это! Превратил меня в камень.
Он развернулся и побежал к выходу, что-то крича голосом, таким же каменным, как и его плоть.
Сэмпсон в ужасе отскочил с пути Пэрри. Но тот исчез уже через секунду, белая фигура в рваной одежде, неуклюже пробирающаяся через джунгли.
— Но если он нападет на цветок… нам надо его остановить! — сказал Джеклин. — Цветок это мозг, он находится в самом центре долины.
— Ладно, — холодно бросил Фергюсон. — Именно поэтому я и сказал Пэрри идти туда. Может быть, мы не способны нанести цветку вред, но Пэрри-то почти каменный. Сомневаюсь, что цветок представляет для него угрозу.
— Ты заставил Пэрри думать, что это цветок сотворил с ним такое, — заметил Сэмпсон.
— Это же правда. Не забывай этого. И Пэрри все равно умирает. Или будет жить вечно в каменном виде. Таким образом, если он убьет цветок, то, возможно, обретет легкую смерть. И, думаю, он хочет этого.
Джеклин уже вышел из домика.
— Цветок — не единственная часть Триумвирата. Еще есть кристалл и моя дочь. Он может ее убить.
Фергюсон забыл об этом. Теперь, даже зная, что девушка уже не человек, он инстинктивно последовал за Джеклином и Сэмпсоном. Прежде чем выбежать из дома, Фергюсон задержался, чтобы взять кое-какое снаряжение.
Они бежали очень быстро. Это был кошмарная погоня через пробуждающиеся джунгли. Белая фигура Пэрри мелькала впереди. Лианы периодически падали с деревьев, чтобы затруднить их продвижение, но Пэрри ничего не досаждало.
— Теперь он часть долины, — пропыхтел Джеклин. — Лес больше не нападает на него.
Они продолжали бежать, ранний солнечный свет пестрел на тропе впереди, а просыпающиеся деревья начинали бормотать нечеловеческими голосами. Но, в конце концов, когда перед ними появилась пасть пещеры, неизменно сияющая смертельным излучением, они успели увидеть мраморную фигуру, исчезающую в недрах горы, как раз, чтобы услышать эхо гулкого крика Пэрри.
Фергюсон схватил Джеклина за плечо и оттащил назад. Ученый дернул плечом, чтобы высвободиться.
— Радий! — крикнул Фергюсон. — Нам нельзя идти туда без…
— Я взял костюмы, — раздался сзади голос Сэмпсона.
Он бросил два свинцовых костюма Фергюсону, и даже Джеклин понял, что войти в пещеру без защиты будет просто самоубийством. Он немного помешкал, но через секунду капюшон уже покрыл его голову, и он снова погнался за Пэрри.
Один костюм остался в руках у Сэмпсона.
— Забудь о нем, — мрачно сказал Фергюсон. — Пэрри он больше не понадобится.
— Ага, — согласился Сэмпсон.
Держа в руке свинцовый ящик, он вошел в пещеру вслед за Фергюсоном.
Они не опоздали.
На сияющем пороге внутренней пещеры они остановились рядом с Джеклином, который пристально смотрел вперед. Огромный цветок тигровой расцветки качался на стебле на уровне середины хрустальной стены. Светловолосая девушка стояла прямо под ним и смотрела, как к ней мчится каменный человек.