Чем он, в основном, занимался по службе, так это шлифованием международных договоров, начиная с 1448 года. Начал он тогда с договора с Бургундией. Видимо, успешно, потому что через год король Генри VI назначил его членом королевского совета. Там Стиллингтон, собственно, и застрял, поскольку в перипетиях Войн Роз участия принимать то ли не мог, то ли не хотел, то ли не считал нужным. Во всяком случае, Эдвард граф Марч захватил его с собой именно из Таутона. Сильно подозреваю, что в качестве эксперта по бургундским делам — именно в это время Эдвард был одержим бургундским союзом.
Как известно (со слов самого Стиллингтона), весной 1461 года будущий епископ, а тогда ещё канонник, он стал свидетелем заключения преконтракта между Эдвардом и сестрой будущей герцогини Норфолка. Впоследствии, через 22 года он расскажет об этом парламенту: “It was put forward, by means of a supplication contained in a certain parchment roll, that King Edward’s sons were bastards, by submitting that he had been precontracted to a certain Lady Eleanor Boteler before he married Queen Elizabeth and, further, that the blood of his other brother, George, duke of Clarence, had been attainted so that, at the time, no certain and uncorrupt blood of the lineage of Richard, duke of York, was to be found except in the person of the said Richard, duke of Gloucester. At the end of this roll, therefore, on behalf of the lords and commonalty of the kingdom, he was besought to assume his lawful rights”[107].
Очевидного смысла лгать у Стиллингтона не было. В 1483 году ему было уже около 70 лет. Его карьера при Эдварде IV достигла максимальной вершины. Он сразу стал сначала хранителем личной печати короля, и Лордом Канцлером в июне 1467 года. Правда, в 1473 году Эдвард его с должности уволил после того, как в 1472 году епископ не явился на заседание парламента, сославшись на слабое здоровье. Дальше — больше: в 1478 году Стиллингтон был схвачен и посажен в Тауэр. Правда, всего на неделю. Это несомненно было связано с делом герцога Кларенса, с которым королю Эдварду удалось в том году покончить. В качестве предупреждения, конечно, потому что Стиллингтон и Кларенс были соседями по земельным владениям, и были, разумеется, хорошо знакомы. И оба владели смертельно опасной для короля информацией — у Кларенса было подписанное Маргарет Анжуйской назначение его наследником престола от Ланкастеров, а у Стиллингтона — сведения о том, что потомство Эдварда не имеет права на трон как рожденное в адюльтере. После этого, король старался с епископа внимательного взгляда не спускать, и в 1479 году снова пристроил его к делу с очередной дипломатической миссией.
Генри VII не имел, похоже, ни малейших сомнений по поводу того, кому принадлежит авторство скандального по своей оскорбительности “Titulus Regius”. Когда Стиллингтона освободили 22 ноября 1485 года, то формулировка причины освобождения была записана в не менее оскорбительной форме: “great age, long infirmite, and feeblenesse”[108]. Но старый епископ опроверг эту формулировку делом, приняв участие в деле «Ламберта Симнелла», или Дублинского короля, как его ещё называли, после чего укрылся в Оксфорде. Собственно, совершенно не исключено, что Стиллингтон стоял за этой историей в более полный рост, чем это принято предполагать, потому что на этот раз Генри VII забудет о предполагаемой дряхлости епископа, и учинит неимоверное давление на Оксфорд и добьется-таки выдачи Стиллингтона, которого увезут из заключения в Виндзорском замке уже только умирать.
Заодно я напоминаю, почему Эдвард IV и Элизабет Вудвилл всю жизнь прожили под дамокловым мечом возможности разоблачения его двоеженства, но ничего не сделали после смерти Элеонор Талбот-Батлер. Профессор Рут Гельмгольц пишет по этому поводу так: “Under medieval canon law, adultery, when coupled with a present contract of marriage, was an impediment to the subsequent marriage of the adulterous partners. It was not simply a matter of having entered into an invalid contract. The parties to it rendered themselves incapable of marrying at any time in the future, because under canon law one was forbidden to marry a person he (sic) had "polluted" by adultery where the adultery was coupled with either a present contract of marriage or "machination" in the death of the first spouse. Thus… if Sempronius being validly married to Bertha, purported to marry Titia and consummated this second, purported marriage, Sempronius and Titia would not only have entered into an invalid union and committed adultery, they would also have incurred a perpetual impediment to marrying after Bertha's death. This is precisely the situation (it was alleged) of Edward IV and Elizabeth Woodville”[109].
107
С помощью прошения, содержащегося в определенном пергаментном свитке, было выдвинуто утверждение, что сыновья короля Эдварда были бастардами, поскольку было заявлено, что он был в браке с некой леди Элеонорой Ботелер до того, как женился на королеве Елизавете, и, кроме того, что кровь его другого брата, Георга, герцога Кларенса, была испорчена, так что в то время не было найдено никакой определенной и непорочной крови в роду Ричарда, герцога Йоркского, кроме как в лице упомянутого Ричарда, герцога Глостера. Поэтому в конце этого списка, от имени лордов и простолюдинов королевства, его просили вступить в свои законные права.
109
Согласно средневековому каноническому праву, супружеская измена, если она сочеталась с настоящим брачным договором, являлась препятствием для последующего брака прелюбодеев. Речь шла не просто о заключении недействительного договора. Его участники становились неспособными вступить в брак в любое время в будущем, потому что по каноническому праву запрещалось жениться на человеке, которого он (так!) «осквернил» прелюбодеянием, если прелюбодеяние было соединено либо с настоящим брачным договором, либо с «махинациями», связанными со смертью первого супруга. Таким образом… если Семпроний, будучи в законном браке с Бертой, намеревался жениться на Титии и заключил этот второй, фиктивный брак, то Семпроний и Тития не только заключили бы недействительный союз и совершили прелюбодеяние, но и получили бы вечное препятствие для заключения брака после смерти Берты. Именно в такой ситуации (как утверждалось) находились Эдвард IV и Елизавета Вудвилл.