Злобная жестокость Геббельса в применении власти нравилась Гиммлеру, который жаждал обладать такой же храбростью и решительностью. Как только Геббельс решал, чего он хочет, его уже не могли остановить ни страх, ни угрызения совести. Если доверять фон Овену, то Геббельс тоже размышлял над тем, кто сможет управлять вместе с ним Германией, если Гитлер уйдет от власти — наверняка, не Геринг, столь постыдно пренебрегающий своим обязанностями; не Борман, это второсортный карьерист, но, может, Гиммлер? Здесь Геббельс делал паузу, прежде чем прийти к неизбежному отрицанию. Не так давно он пришел к выводу, что Гиммлер стал слишком упрямым. Но в то время как до самой смерти Гитлера в сознании Гиммлера копошились предательские мысли, Геббельс их твердо отметал как недопустимые, если, конечно, они вообще возникали. Геббельс прекрасно понимал то, что никогда не было доступно Гиммлеру — для такого человека, как он, в Германии без Гитлера места не найдется.
Гиммлеру также удавалось сохранять неплохие отношения с Борманом, которого Гудериан назвал «тучным, неповоротливым, мрачным, самодовольным и неотесанным» тайным правителем Третьего рейха. Любовница Гиммлера Хедвиг, которую он называл Зайчиком, близко сошлась с женою Бормана Гердой, матерью его восьмерых детей, в которой муж души не чаял. В письмах Бормана этого периода, которые он прилежно слал домой, Гиммлер фигурирует в качестве «дяди Генриха», а Герда в своем сентябрьском письме сообщала, как счастлива Зайчик со своим детьми Хельгом и Гертрудой в новом доме в Оберзальцберге[124]. Теперь, когда Зайчик поселилась по соседству, старшие дети могли играть вместе. «Хельг значительно выше нашего Хартмута, — писала Герда, — но зато и значительно тоньше. Повадками и телосложением он так же похож на Генриха, как Хартмут на тебя, но вот внешнего сходства я уже не улавливаю. Девочка, однако, удивительно похожа на отца. У Зайчика есть несколько детских фотографий Генриха, где он выглядит в точности, как она. Девочка растет большой и крепкой, и вообще, так мила…»
В октябре мы находим у Бормана небольшую домашнюю зарисовку Гиммлера: «Генрих сказал мне, что вчера развешивал картины, работал по дому и весь день играл с детьми. Он даже не отвечал на телефонные звонки и, наконец-то, с большим удовольствием посвятил себя семье». По словам Бормана: «Дяде Генриху явно нравится, как Хельг всеми командует; он считает это верным признаком будущего лидера».
Герда считала Гиммлера и своего мужа любящими учениками, верно служащими своему хозяину. «Милый папочка, — писала она Борману в конце сентября, — я даже не могу представить, что бы случилось, если бы вы с Генрихом обо всем не заботились. Фюрер никогда бы не справился с этим один. Так что берегите себя, ведь Фюрер — это Германия, а вы — его беззаветные соратники…» Ее взгляд на этих людей, безусловно, уникален во всей нацистской истории, но нежные имена, которыми называл ее Борман (милая девочка, радость моя, мое сердечко, любимая), лишь порождали в ней мечты о розах вокруг дверей гитлеровской ставки, особенно когда Борман описывал, как весело им было с Гиммлером в Берлине:
«Прошлым вечером Гиммлер и я — мы ужинали с Фегелейном и Бургдорффом — смеялись до упаду над этими двумя птичками — они, как пара непослушных мальчишек. А ведь Бургдорффу уже 49 и скоро его сделают пехотным генералом. Фегелейн рассказывал боссу, как он чувствует себя, когда тот кричит на него по телефону: оказывается, Фегелейну кажется, будто у него из ушей идет пар…Представляешь, как это было забавно»[125].
Другие упоминания Гиммлера в письмах Бормана показывают нам новоиспеченного генерала в действии. От 3 сентября: «Вчера Генрих Г. отбыл к Западному Валу; каждый день мы связываемся по телефону. Он исполняет обязанности главнокомандующего Резервной армией с необыкновенным рвением». Потом Герда через своего мужа посылает Гиммлеру ободряющую записку. От 9 сентября: «Я сказал Г.Г., который звонит каждый день, что ты рада тому, что он здесь, потому что по твоему мнению, это решит все проблемы. Это согрело его сердце, и он послал тебе самые теплые пожелания…» Тем не менее, беспорядочный режим работы Гитлера Гиммлера не устраивал. Бормана это удивляло: «Гиммлер просто шокирован нашим нездоровым образом жизни. Он сказал, что по крайней мере в полночь должен быть в постели. А мы продолжали работать до четырех утра, хотя и спали потом немного больше. Впрочем, это все старая история…»
125
Фегелейн и Бургдорфф, эти двое, с которыми Борман вел себя так по-дружески, тоже занимают свое скромное место в истории. Фегелейн, неофициальный представитель Гиммлера в гитлеровской штаб-квартире, был женат на сестре Евы Браун, но, тем не менее, был казнен Гитлером за дезертирство в последние дни войны. Бургдорфф обязан своей известностью тому печальному факту, что именно он вручил Роммелю яд, которым тот должен был отравиться.