Прямо под ним в нацистской иерархии находился Гиммлер, младший дух, но созданный по образу человека, которому поклонялся. Взамен извращенного гения Гитлера он мог предложить лишь неуемную одержимость и педантичное внимание к мелочам; вместо гипнотического лидерства — абсолютную преданность долгу и требование того же от подчиненных. Его власть держалась на страхе; но и сам он испытывал страх, который непосредственно проистекал из его зависимости от других и личного несоответствия. Его нервозность стала хронической, и только Керстен умел избавлять его от этих парализующих приступов боли. Его стремление уничтожить евреев и славян и поставить себя во главе пышущей здоровьем Нордической Европы было компенсацией за слабое тело, опущенные плечи, плохое зрение и кривые ноги. Его любовница и ее дети возродили его сексуальную уверенность, но и сексуальное мастерство не было его сильной стороной. Он носил элитный черный мундир СС или серую полевую форму своих боевых подразделений, но его личная армия даже в 1942 году находилась под строжайшим надзором Гитлера и его схемы независимого производства оружия в лагерях были в равной степени неудачными.
Гитлеровский резерв рекрутов для СС существовал до марта 1943 года; бронепоезд и дальняя штаб-квартира в Житомире, куда Гиммлер столь часто наведывался с 1941 по 1943 год, не были центрами управления, а скорее местом ссылки за линией фронта[83].
Украинский Житомир, расположенный в 700 милях на юго-восток от Берлина, находился всего в шестидесяти милях к северу от ставки Гитлера в Виннице.
Для рейхсфюрера и его людей в прекраснейшем уголке природы была выбрана территория советского военного училища. По словам Шелленберга, который был здесь частым посетителем и одобрил хорошо продуманное устройство, ставка располагала коротковолновой и телефонной аппаратурой, связывающей ее со всей оккупированной Европой. Здесь был даже теннисный корт, на котором Гиммлер время от времени занимался, пытаясь поддержать форму. В период пребывания Гитлера в Виннице, с июля по октябрь 1941 года, Гиммлер старался встречаться с ним по любому удобному поводу, приезжая на бронированном автомобиле по соединявшему оба центра шоссе.
Тем временем Гиммлер пытался поддержать в СС здоровый моральный дух. Из его ставки сплошным потоком шли письма с упреками: «Я заметил, что у вас в офисе работает ваша дочь. Вам следовало сначала спросить у меня»; «вы бы лучше взглянули на документы по германизации, дающие доказательства связей между немецкими женщинами и польскими преступниками, а также прочими иностранцами»; «я бы не хотел, чтобы вы столь часто разъезжали, выставляя себя великим командиром»; «Рейхсфюрер СС считает недопустимым для лидера СС напиваться на четвертом году войны»; «Дитрих мне сегодня сказал, что, за время пребывания Лейбштандарта во Франции замечено 200 случаев гонореи. Конечно, мы не можем винить людей. Эта часть прибыла с Восточного фронта и, должно быть, полностью изголодалась в сексуальном отношении… Все подразделения Ваффен СС следует обеспечивать домами терпимости, за чистоту которых должна отвечать служба медицинского контроля». В то же время руководителям подразделений следовало следить за тем, чтобы семнадцати- и восемнадцатилетние воины «не тратили силу и здоровье на проституток», и устраивать «встречи женатых сотрудников СС с их женами, поскольку в противном случае мы не сможем обеспечить должного и желаемого количества детей». Список удобных отелей и гостиниц возле учебных лагерей должен был расти, а расходы на посещения жен должны оплачиваться из казны СС. Кроме того, людям следовало читать лекции о здоровом зачатии детей.
Мысли и стратегия Гиммлера в середине войны лучше понятны в свете документа, который он показал Керстену в своей полевой штаб-квартире в декабре 1942 года — двадцатишестистраничного отчета о состоянии здоровья Гитлера. Он вынул черный портфель с отчетом из сейфа и дал его Керстену на условиях строжайшей секретности. Отчет содержал историю болезни Гитлера — как он пострадал от отравления газами в первую мировую войну и чуть было не ослеп, и как у него обнаружились некоторые симптомы сифилиса, подхваченного в молодости и так до конца и не вылеченного. Незаметные в течение долгого времени, эти симптомы проявились в 1937 году, и потом в начале 1942; они включали бессонницу, головокружение и страшные головные боли и показали, что Гитлер страдает прогрессирующим параличом, который рано или поздно окажет влияние на его разум. Его лечением занимался его личный врач, профессор Теодор Морелль, бывший корабельный врач, содержавший в Берлине подпольную клинику для венерических больных, пока не был обнаружен фотографом Гитлера, Генрихом Хоффманом, и представлен фюреру. Гитлер, имевший, подобно Гиммлеру, нетрадиционный взгляд на медицину, в 1936 году приблизил Морелля к себе и предоставил ему свое тело для бесконечных экспериментов по применению лекарств и инъекций, многие из которых Морелль запатентовал и получал от их производства личную прибыль.
83
Гиммлер никогда не использовал свой поезд в качестве центра развлечения на манер Геринга. Сохранившаяся запись о поступлении пищи 12 декабря 1942 года демонстрирует чрезвычайную умеренность: ее стоимость измерялась 20 марками 75 пфеннигами.