Генрих использовал парламент как орган, чьего одобрения он добивался при продвижении людей на почетные места в пэрстве или при восстановлении в своей милости тех, чьи отцы в прошлые годы попали под опалу его собственного отца. На своем втором парламенте в мае 1414 года[1213] Генрих возвел двух своих младших братьев, Джона и Хамфри в герцоги Бедфорда и Глостера соответственно, в то время как Эдуард Йоркский был официально восстановлен в своем герцогском титуле, а Ричард, его брат, стал графом Кембриджским. В тот же день Генрих "подтвердил" своего родного брата Томаса герцогом Кларенс и сделал то же самое для Томаса Бофорта графа Дорсета. Повышение Бедфорда и Глостера было естественным; в случае Бедфорда, в частности, это была заслуженная награда за годы службы на шотландской границе. Решение "подтвердить" титулы, уже пожалованные Генрихом IV Томасу Бофорту в 1411 году и его собственному сыну Томасу в 1412 году, возможно, было вызвано тем, что, хотя они и были действительными, но не были приняты парламентом, и, возможно, было решено, что такое решение укрепит притязания их обладателей. Такое "подтверждение" можно рассматривать как дружеский жест по отношению к Кларенсу, который не всегда виделся глаза в глаза с принцем, но с которым как теперь считалось, открытая форма примирения имеет ценность. Восстановление Эдуарда, герцога Йоркского, в герцогстве, которое он унаследовал в 1402 году, могло быть частью соглашения, включавшего его отказ от графства Кембридж в пользу своего брата Ричарда; почти наверняка это был также способ вознаградить Эдуарда за его многие услуги Генриху IV и принцу в войнах в Уэльсе и Аквитании.
Вознаграждение было связано с примирением. Одной из задач Генриха было как можно более публично положить конец разногласиям, которые могли остаться в результате узурпации его отца и оппозиции, проявленной к нему в разные периоды его правления. Это был один из способов, использованных Генрихом для обозначения разрыва с прошлым. К весне 1414 года он чувствовал себя достаточно сильным, чтобы поощрять подобные шаги, намереваясь примирить с собой представителей знати, чье продолжающееся недовольство могло стать причиной проблем в то время, когда их энергия и командование могли быть лучше использованы в предстоящей войне против Франции.
К 1414 году уже готовились шаги по восстановлению благосклонности Генриха к наследникам некоторых врагов его отца. В апреле Томас Монтегю, граф Солсбери, обратился в парламент с просьбой отменить приговор о государственной измене, вынесенный его отцу, убитому толпой в Киренстере в 1400 году до того, как его официально осудили за восстание против Генриха IV. В этом случае процесс занял семь лет, но в конце концов Солсбери добился своего. Его восстановление в правах можно рассматривать как награду за его вклад в успешную войну во Франции. В то же время не следует игнорировать пользу, которую такой поступок принес королю: Генрих приобрел верного друга, который был одним из лучших английских военачальников своего времени[1214]. В ноябре 1414 года молодой Генри Перси, жертва восстания 1403 года, которое привело к гибели его отца Хотспура в битве при Шрусбери и к его собственному изгнанию в Шотландию, обратился с просьбой о возвращении унаследованных земель графства Нортумберленд, и это прошение привело к тому, что в марте 1416 года в парламенте он стал новым графом, а вскоре после этого, также в парламенте, принес присягу королю[1215].
Возможно, именно под влиянием важных событий лета 1416 года прошение Джона Холланда о восстановлении титулов и владений графства Хантингдон, конфискованных у его отца в 1400 году, было удовлетворено очень быстро. К октябрю 1416 года Холланд получил положительный ответ, сделанный, что важно, "королем, нашим суверенным господином, и лордами парламента"[1216]. Хантингдон хорошо отплатил королю службой в последующие годы.
Мы не должны забывать о важности этих решений. Разрешение, данное валлийцу Гриффиту Дону, покупать и владеть землей в Англии вопреки закону,[1217] а также решение, принятое в парламенте в мае 1421 года по иску короля к Анне, графине Стаффордской, по поводу поместья Богун, являются явным свидетельством желания короля, чтобы прошения об исключении из закона проходили через парламент, как и его желание, чтобы его давние претензии на наследство матери также получили формальную и весомую печать парламентского одобрения[1218]. Эти случаи являются важным доказательством того, что, когда это было в его интересах, Генрих был готов смягчить свое отношение, чтобы простить, забыть и вернуть людям, чьими услугами он хотел бы воспользоваться, их родовые поместья и титулы. Хотя Генрих обычно пунктуально наблюдателем за соблюдением требований справедливости, он также находился под влиянием глубоко укоренившегося чувства милосердия. Как учило руководство по королевской власти, милосердие, как и справедливость, было одной из отличительных черт христианского короля.
1214
Ibid., iv, 17–19, 35–6, 141–2. Недавно он сыграл решающую роль в спасении английской армии после гибели герцога Кларенса при Боже.
1216
"…королем, нашим Суверенным Господином и лордами парламента" (ibid., iv, 100–1, 110).