В то время как в Суррее ни один рыцарь не был избран в парламенты, по которым у нас есть сведения. В нескольких местах ситуация была иной: Дербишир избрал одиннадцать рыцарей, Камберленд — двенадцать, Ноттингемшир — тринадцать, а в Йоркшире семнадцать рыцарей занимали восемнадцать должностей, по которым сохранились списки.
Как следует интерпретировать эту информацию? Кажется, мало кто сомневается, что внешние различия между "рыцарями графства" и "бюргерами", такие как социальный ранг или богатство, исчезали, и что избирались люди вполне сопоставимого ранга, большинство из которых были выходцами из графства и занимались делопроизводством, а значит, хорошо разбирались в местных делах[1244]. Что это отражало? Было ли это, как можно предположить, разочарованием в парламенте, особенно в то время, когда король подолгу отсутствовал в стране? Безусловно, число участвующих в выборах в некоторых графствах в этот период значительно сократилось, что может свидетельствовать о том, что на выборы не хотели приходить, возможно, потому что результаты были предсказуемы? В некоторых графствах во время правления было избрано много новых, относительно неопытных членов,[1245] в то время как в других редко случалось, чтобы два опытных человека были избраны вместе.
Объясняет ли все это, почему Генрих V редко встречал серьезную оппозицию в парламенте, кроме некоторого "брюзжания" по поводу его правления в последний год или около того? Была ли очевидная готовность парламентов Генриха V выполнять его требования следствием сокращения числа крупных деятелей графств и вытеснения их людьми менее значительного положения, которые были обязаны своим избранием лицам или учреждениям, готовым оказать поддержку королю и его политике? В конечном счете, хотя следует принимать во внимание происхождение членов палаты общин, а также намерения людей, помогавших обеспечить их избрание, это не полностью объясняет успех, достигнутый Генрихом в отношениях с парламентом, который можно сравнить с относительной неспособностью его отца заставить парламент выполнять королевскую волю.
Хотя королевское влияние среди членов парламента должно было быть ценным для обеспечения поддержки, в которой нуждался король, именно его способность отстаивать политику, отвечающую настроениям и текущим потребностям (война с Францией, защита морской торговли, снабжение Фландрии шерстью), обеспечила ему поддержку. Если в последние годы жизни Генрих пользовался меньшей парламентской поддержкой, то это могло быть связано с тем, что в сложившихся обстоятельствах вместо уехавших на войну рыцарей в большем количестве присутствовали "рыцари шира", не имевшие опыта войны. Возможно, в 1421 году он был воодушевлен тем, что в парламенте было значительное число членов с опытом войны во Франции, которые вернулись в Англию вместе с ним, и на чью поддержку он мог рассчитывать. Если так, то его ждало разочарование. В 1421 году англичане предполагали, что после заключения договора в Труа расходы на войну теперь будут нести французские подданные. Генрих был предупрежден, что требование о субсидии, скорее всего, встретит отказ; это заставило его понять, что получить деньги можно только в обход обычных парламентских каналов, прибегнув к займам у частных лиц и корпораций, займам, которые парламент будет готов гарантировать.
В этом Генриху пришли на помощь отдельные члены парламента. Некоторые, например, представлявшие Лондон, предлагали королю личные займы, чтобы дополнить авансы на кампании против Франции, предоставленные корпорациями и гильдиями[1246]. Еще более важным является значительный список членов палаты общин, которые, как известно, активно занимались сбором займов в Англии в период с 1419 по 1422 год, то есть в то самое время, когда король столкнулся с острейшей нехваткой денег из-за того, что парламент не проголосовал за субсидии на войну. Некоторые, такие как Николас Мербери, который дважды заседал от Нортгемптоншира, или Джон Уведейл, который делал то же самое от Хэмпшира, помогали в привлечении займов один раз, в 1421 и 1419 годах соответственно. Другие, такие как Ричард Уиттингтон, впервые избранный представителем Глостершира в 1384 году и последний раз заседавший в парламенте в 1414 году, помогал королю дважды, в 1419 и 1420 годах. Джон Голафр, представлявший Беркшир, Джон Уилкотс и его соратник по Оксфордширу "рыцарь" Томас Чосер, все трое из которых заседали в одном или другом из двух парламентов 1421 года, помогали привлекать займы в этих графствах в том же году. В Норфолке, где было сильно влияние герцогства Ланкастер, Джон Ланкастер и Оливер Гроос, оба "рыцари" графства в 1419 году, а также Джон Уодхаус, Эдмунд Уинтер и Джон Ланкастер (снова), представлявшие графство в 1421 году, помогали тем же способом. Требование проживания в графстве, требуемая актом от 1413 года, могла иметь определенный эффект, позволяя членам парламента оказывать влияние от имени короны в графствах, которые они представляли.
1244
Многие депутаты были или должны были быть судьями, конфискаторами или шерифами своих округов (ibid., pp. 85–8).
1245
Кембриджшир восемнадцать из двадцати двух, Кент четырнадцать из шестнадцати. В обоих случаях это информация об известных депутатах..
1246
Роберт Чичеле; Уильям Кромер, Томас Фоконер, Томас Ноллес, Николас Вутон (Letter-Book I, pp. 202–3).