Древнюю историю (а ни одна нация ничего не стоит, если у нее нет древней истории) нужно было создать, если о ее существовании ранее не было известно. В Арброатской декларации 1320 года утверждалось, что Шотландией непрерывно правили 113 королей одного королевского рода[1372]. Совсем недавно пропагандисты на службе королей Франции подчеркивали длинную линию христианских королей, которые руководили страной на протяжении почти тысячи лет[1373]. Генрих V не мог не знать о важности попытки подчеркнуть древность королевского рода в Англии и важность законного наследования. И Эдуард III, и Ричард II продемонстрировали свое понимание растущего чувства английских достижений, которое развивалось во второй половине XIV века и достигло кульминации в литературе, в частности, в трудах Джеффри Чосера и Джона Гоуэра. Примечательно, что среди фигур, появившихся на лондонском приеме 1415 года, наряду с двенадцатью апостолами, были "двенадцать английских королей, мучеников и исповедников…со скипетрами в руках, коронами на головах, их символы святости были хорошо видны"[1374]. Здесь, очевидно, была попытка показать, какой страной была Англия, страной, издревле управляемой королями, многие из которых обрели особое расположение Бога. Через несколько лет после смерти Генриха V к этой теме вновь обратится Джон Лидгейт. Между Брутом и Альфредом, по его утверждению, правили 224 других короля (таким образом, шотландский список королей превышен чуть ли не в двое!), а стихи, которые он написал в похвалу правителям Англии со времен великого короля IX века, подчеркивали, по возможности, их преданность Богу, их щедрость по отношению к Церкви и их связь со святыми, в частности, в случае королей X века, с фигурой бенедиктинского монаха и архиепископа Святого Дунстана[1375].
Историческое долголетие — это одно дело. Другое дело, что народ должен считаться святым, как объявили себя шотландцы в Арброатской декларации, и как считали себя французские короли, претендовавшие на происхождение от Хлодвига (считавшегося святым)[1376]. По этой причине в XIV и XV веках культ первых святых страны, особенно англосаксонского периода, приобрел большое значение. Это было доказательством двух вещей: того, что Англия была христианской, и того, что она была таковой на протяжении многих веков. Ричард II, как показывает диптих из Уилтона, имел среди своих покровителей святого Эдмунда, короля-мученика IX века из Восточной Англии, и Эдуарда Исповедника, основателя Вестминстерского аббатства, где покоились его мощи, и где сам Ричард в конце концов обретет покой. Эти два короля, наряду со Святым Георгием, штандарт которого ангел несет на диптихе, считались главными духовными покровителями страны[1377]. Оба были в большом фаворе при ланкастерском дворе: Капелла Генриха IV в Кентербери была посвящена Святому Эдуарду[1378]; Генрих V приказал, чтобы его собственная капелла была размещена как можно ближе к святыне Исповедника в Вестминстере; Генрих VI питал особую преданность как к Святому Эдуарду, так и к Святому Эдмунду, и был покровителем и частым посетителем большого бенедиктинского аббатства, посвященного последнему в Бэри[1379].
В этих вопросах королевское влияние и поддержка были очень важны. Томас Уолсингем сообщал, что именно по просьбе самого Генриха V праздники Святого Георгия и Святого Дунстана были возведены в ранг "больших двойных", причем праздник Святого Георгия, по выражению Адама из Уска, давал право на отдых от работы[1380]. Георгий, покровитель воинов и в значительной степени рыцарский святой, вполне понятно пользовался почитанием у короля. Дунстан, умерший в 988 году, был местным святым. Он также был монахом-бенедиктинцем, архиепископом Кентерберийским и решительным сторонником монархии своего времени, к чему можно добавить его значительную роль реформатора. Именно в Дунстане Генрих должен был найти вдохновение для реформы бенедиктинского ордена в 1421 году.
Это были не единственные святые, которые обрели почитание в правление Генриха. Может быть, во время посещения Честера еще принцем Генрих познакомился со святилищем монахини VII века Винефриды, расположенным в близлежащем Холиуэлле?[1381] Ее праздник, 3 ноября, уже несколько лет отмечался в провинции Кентербери (включавшей Уэльс), когда в 1416 году архиепископ Чичеле повысил его статус вместе с праздником мерсийского святого Чада[1382]. Другим англосаксонским святым, которому отдавалось предпочтение, был монах-епископ VIII века Иоанн Беверлейский, в праздник перевода которого Генрих одержал победу при Азенкуре, после того как были вознесены молитвы о его заступничестве[1383]. Гораздо более поздним святым, снискавшим особое расположение короля, был святой Иоанн Бридлингтонский[1384], каноник из Остина, умерший в 1379 году; его считали примером соблюдения монашеского обета, а также молитвенником и подателем практических советов. Именно во время посещения святынь, расположенных в Йоркшире, в апреле 1421 года Генрих получил известие о смерти своего брата Кларенса.
1372
1375
The minor poems of John Lydgate, ed. H.N. MacCracken (EETS, London, 1934), ii, 710 seq.
1376
1377
1379
Лидгейт написал ему «молитву» (Minor poems, i, 124–7). Смотрите также: "De Sancto Edmundo: Ave, rex gentis Anglorum, miles regis Anglorum" (Trinity College, Cambridge, Ms B. 11.7, fo.25).
1381
Он точно приходил туда в 1416 г. (The Oxford dictionary of saints, ed. D.H. Farmer (Oxford, 1978), p. 408); Chronicon Adae de Usk, pp. 129, 313.
1384
St Albans Chronicle, p. 25; Four English political tracts of the later middle ages, ed. J.-P. Genet (Camden 4th series, 18, London, 1977), pp. 45–6. Томас Бофорт также был посетителем Бридлингтона в 1417 году (St Albans Chronicle, p. 114). См. выше, гл.2.