Что же стало с прекрасной исторической репутацией Генриха? Поскольку многие из тех, кто руководил делами в первые годы правления его сына, уже занимали ответственные посты, вполне естественно, что политика покойного короля, использовавшаяся как средство сохранения единства и предотвращения "разногласий", должна была быть сохранена. Томас Лэнгли наверняка имел в виду договор в Труа, когда, выступая в качестве канцлера перед первым парламентом Генриха VI в ноябре 1422 года, он подчеркнул, что новый король олицетворяет единство корон королевств Франции и Англии, чего многие давно желали и что, наконец, было достигнуто в результате напряженных усилий Генриха V и английского народа[1425].
Неудивительно, что к памяти Генриха и его достижениям стали обращаться в те моменты, когда английское дело во Франции, казалось, пошатнулось. В годы, последовавшие непосредственно за его смертью, произошел ряд успехов и продвижений на французскую территорию под руководством Джона, герцога Бедфорда, и Томаса Монтегю, графа Солсбери, оба они были верными последователями покойного короля. На практике выполнялось обязательство, данное Генрихом в договоре в Труа, о том, что те области Франции, которые не подчинятся добровольно, будут вынуждены сделать это в результате завоевания. После остановки этого продвижения в 1428 году, и особенно после неудачи, постигшей англичан в следующем году при Орлеане, люди, возможно, хотели быть уверены в том, что армия (и деньги), отправляемая из Англии, используется в благих целях. Вероятно, не случайно, что примерно в то же время, когда Генрих VI короновался в Англии, слепой поэт Джон Одлей написал стихотворение, в котором вспоминал о славе предыдущего царствования, в частности, об осаде Арфлера, битве при Азенкуре и истории о присылке теннисных мячей королю, который использовал это для остроумного ответа французам[1426].
Кризис 1429–31 годов был преодолен, но, оглядываясь назад, можно сказать, что все уже никогда не будет как прежде. Бедфорд, который всегда стремился сохранить английское правление во Франции и, в частности, в Нормандии, так, как, по его мнению, хотел бы его старший брат, в 1433 году оказался в Англии, чтобы защитить себя и свою политику во Франции. Хотя Генрих был мертв уже около двенадцати лет, Бедфорд решил изложить свои собственные политические и военные достижения именно с точки зрения защиты того, что было начато его братом при жизни[1427].
Это было заявление, которое должно было понравиться представителям всех социальных групп, вложившим время и силы, кровь и жизнь в борьбу за и поддержание предприятия Генриха. Два или три года спустя, когда несчастные события Аррасского конгресса были еще свежи в памяти англичан, анонимный автор Libelle of Englyshe Polycye (Клевета на английскую политику) мог петь дифирамбы человеку, который так энергично защищал интересы народа, чьим королем он был[1428]. Привлекательность военных достижений царствования Генриха была все еще очень сильна.
В 1437–40 годах это должен был подчеркнуть не кто иной, как Хамфри, последний оставшийся в живых сын Генриха IV, который сражался при Азенкуре и показал свои способности при осаде Шербура в 1418 году, но, тем не менее, так и не получил власти во Франции, как бы он этого ни хотел. После смерти Бедфорда в 1435 году он стал наследником престола, и, возможно, именно это побудило его отстаивать английские претензии во Франции с максимальной оглаской. В 1436 году он смог воспользоваться сильными антибургундскими и, в особенности, антифламандскими настроениями в Англии, обезопасив Кале, которому в то время угрожала осада, и опустошение округи.
1425
"…комментатор давно прошедшего времени,желает короля двух королевств Англии и Франции ... и благодаря добродетельному и знаменитому труду нашего сюзерена, Пьера нашему суверенному господину королю. Англия, завоевавшее Королевство Франция, это исполненное желание, нашего упомянутого сюзерена.…" (RP, iv, 197).