Разногласия между принцем, с одной стороны, и его отцом и братом, с другой, должны были развиваться в течение весны и лета 1412 года. Речь шла о том, как Англия должна реагировать на политические события во Франции, частично вызванные победой бургундцев при Сен-Клу в ноябре 1411 года, и на просьбы лидеров побежденной стороны о помощи против бургундцев. В начале 1412 года переговоры с ними уже велись, а 18 мая условия, согласованные в Бурже, получили окончательное одобрение в Лондоне. Обычно их рассматривают как обдуманное решение короля, одобренное, вероятно, его сыном Томасом и архиепископом Арунделом, придерживаться подхода к Франции, противоположного тому, который привел к участию в победе при Сен-Клу всего несколькими месяцами ранее[198]. Дело в том, что Генрих IV, уволив сына за проведение собственной политики, предполагавшей сотрудничество с Бургундией, не мог пойти по тому же пути и одновременно продемонстрировать свою независимость[199]. Более того, арманьяки предлагали ему условия, от которых он едва ли мог отказаться: помощь в решении всех его проблем во Франции, включая претензии на Аквитанию; обещание уступить ему двадцать определенных городов и замков; признание суверенитета английской короны над определенными землями во Франции. В обмен на эти уступки Генрих должен был не заключать союза с Бургундией и послать 4.000 человек, жалованье которым должны были выплатить его союзники, для помощи в борьбе с бургундцами. От таких условий нельзя было отказаться, даже если это означало отказ от союза, который принц заключил с Бургундией и который привел к отправке экспедиции во Францию предыдущей осенью, экспедиции, которая принесла успех и репутацию английскому оружию.
Король подвергся критике на родине; Сигизмунд, король римлян, был не одинок в своем мнении, что неправильно почти одновременно вести дела с обеими сторонами в их гражданской войне. Генрих IV также рассчитывал добиться какого-то военного успеха во Франции, прежде чем соперничающие французские партии уладят свои разногласия. Он должен был сделать это без поддержки принца, который, учитывая его известную поддержку бургундцев и ведущиеся в тот момент переговоры о возможном браке между ним и Анной, дочерью герцога Бургундского, не стал бы принимать сторону врагов Бургундии[200]. На то, что принц преследовал те же дипломатические цели, что и его отец, сильно намекает часть содержания письма, запечатанного им в Лондоне 30 мая, в котором он сообщал герцогу Бургундскому, что его особенно волнует возможность вернуть герцогство Аквитанское вместе с его наследственными землями и правами на них. Это говорит о том, что разница между принцем и королем заключалась не столько в цели или политике, сколько в методе или подходе. Для принца лучшим способом достижения цели была поддержка бургундской партии во все более ожесточенном междоусобном конфликте во Франции. Кроме того, с 1411 года перспектива женитьбы, очевидно, стала важным вопросом, а это для наследника английского престола, которому скоро исполнится двадцать шесть лет, было фактором, который должен был занимать важное место в его жизни.
198
На одобрение Арундела наводит приказ духовенству провинции Кентербери увещевать верующих молиться за успех экспедиции, направленной на возвращение герцогства Аквитания, которое принадлежало королю по наследственному праву ― очень традиционный подход к "французской проблеме" (
200
Dijon, Arch, dep., Côte d'Or, B 11926;