Выбрать главу

— Буду только рада, — улыбаясь, ответила мать.

— Сам я, конечно, тоже приветствую. Надо помочь ему стать хорошим педагогом.

Вадим учился в шестигодичном городском училище. Там готовили грамотных, быстро ориентирующихся в делопроизводстве канцелярских служащих, работников городских и земских управ, заводских и торговых контор.

Учителя были выходцами из народа: из мещан, рабочих, крестьян. Летом они работали, как и все сельские жители, в своих хозяйствах. Выпускникам открывался по окончании училища такой же путь.

Отец Вадима считал, что сын в дальнейшем должен учиться в гимназии, что три года обучения в городском училище достаточно подготовили его для этого.

ГИМНАЗИЯ

Однажды за вечерним чаем отец сказал, что пора сына устраивать в гимназию. Наступила тишина.

Эти слова взволновали Вадима. Ему исполнилось 10 лет, но ни разу он не расставался с семьей.

Через неделю отец объявил, что завтра вместе с сыном отправится в Пермь. Проводы были грустные, хотя уезжали из семьи на какую-нибудь неделю.

После экзаменов по русскому языку, арифметике и закону божьему мальчика зачислили в подготовительный класс Пермской гимназии. Жить пришлось в пансионе в числе казеннокоштных[1].

В год поступления Вадима в пансионе было 68 учеников разных классов, и все они подчинялись строгому режиму пансиона. В 7 часов утра воспитанники вставали, в 7.30 совершали утреннюю молитву, до 8 часов 40 минут повторяли или приготовляли уроки, после чего шли в гимназию.

В 8.50 совершали вечернюю молитву и в 9 часов ложились спать. Только в старших классах иногда продолжались занятия до 11 часов. И так изо дня в день.

Тяжелым гнетом ложился на Вадима строгий режим и вся суровая обстановка казенной гимназии. Недаром в своих воспоминаниях он писал: «Гимназия — моя тюрьма». Ему пришлось снести много несправедливости и оскорблений, испытать «прелести» пансионной жизни вплоть до карцера, почувствовать пренебрежительное отношение богатеев и гимназического начальства к казеннокоштным. Не забыть никогда окриков инспектора: «Помни, учишься ради Христа! Вот повернем оглобли да и выбросим из гимназии».

Мрачная эпоха была тогда в России, возглавлял Министерство просвещения И. Д. Делянов. Известен его циркуляр о неприеме в гимназию «кухаркиных детей». Система кнута и пряника процветала весьма широко. Сухость преподавания — во всех дисциплинах. По учебнику географии Белохи давалось 2000 названий для заучивания. Как метод обучения господствовала зубрежка.

По расписанию из тридцати учебных часов в неделю четыре отводились иностранным языкам, двенадцать — древним, которые покорили Вадима точной логикой построения речи. Он увлекся естественными науками и опытами, отдавая им немало времени.

Большинство же уроков наводили скуку и уныние. Вот как вспоминал об этом Вадим Александрович: «Входит учитель, поднялся на кафедру, сел на «классный трон». Вынул из кармана изящную записную книжку. Наступает мучительная, тревожная минута. Все в ожидании. Вызвал. По классу пронесся облегченный вздох. Тогда каждый мог заниматься своим делом. Учитель бесстрастно задает один за другим вопросы. Чем ответ ученика ближе, точнее воспроизводит текст учебника, тем более высокой отметкой он оценивается. Класс безучастен. Лишь изредка оживление вносят «крылатые» замечания учителя: «Эх ты, садовая башка, и чего это тебя вздумали учить твои родители. Сидел бы ты с ними в лабазе да торговал капустой». Или «Ну, ты парень большой, а глупый. Просто непонятно, как это в столь большом теле и столь мало дарования. Са-а-дись на место. Получай кол!» Спрашивал 3–4 ученика. Закрывал классный журнал, прятал в карман записную книжку — «мерзавку». Ученики усиленно крестились, поудобнее устраивались за партой, чтобы и дальше заняться своими делами. А учитель вел урок, отбывая повинность, пересказывая, а чаще всего читая по учебнику следующие страницы. Никакой жизни, никакой живой мысли! Ужасная тоска…»

Вадима поражало грубое обращение с учениками, но не менее удивляли злые насмешки учащихся над учителями.

В гимназии уделяли большое внимание религиозному воспитанию. На церковь тратили огромные средства. Стоимость ее оформления была в пять раз больше, чем библиотеки пансиона{2}. Но у Вадима именно в эти годы полностью сложилось отрицательное отношение к церкви.

вернуться

1

Казеннокоштный — содержащийся за казенный счет.