Глава III
1. Что касается куретов, то одни писатели причисляют их к акарнанцам, другие же — к этолийцам; согласно одним, они происходят с Крита, а по другим — с Евбеи. Так как упоминания о них есть и у Гомера, то сначала следует рассмотреть гомеровские сведения. Полагают, что поэт считает их скорее этолийцами, чем акарнанцами, если только они действительно были сыновьями Порфаона:
Это два этолийских города, имена их приведены в «Этолийском списке». Даже согласно Гомеру, куреты, очевидно, жили в Плевроне, поэтому они должны быть этолийцами. Те писатели, которые держатся противоположного взгляда, введены в заблуждение гомеровским способом выражения, когда поэт говорит:
Ведь, продолжают они, не мог же поэт выразиться собственно так: «беотийцы и фиванцы сражались друг против друга» или «аргивяне и пелопоннесцы». Я уже указал прежде,[1625] что этот способ выражения обычен не только у Гомера, но нередко употребляется и прочими поэтами. Это наше объяснение, таким образом, легко можно оправдать. Пусть, однако, те писатели объяснят, как мог Гомер поставить плевронцев в «Этолийском списке», если они не были ни их единоплеменниками, ни этолийцами.
2. По словам Эфора, этолиицы были племенем, которое никогда не подчинялось другим народностям; страна их с незапамятных времен не подвергалась разорению вследствие ее трудной доступности и военного искусства жителей. Затем Эфор добавляет, что всей страной владели первоначально куреты; после того как из Элиды прибыл Этол, сын Эндимиона, и одолел их войной, куретам пришлось отступить в так называемую теперь Акариднию; этолиицы вернулись назад вместе с эпейцами и основали древнейшие города в Этолии; спустя 10 поколений Элиду колонизовал Оксил, сын Гемона, который переправился в Пелопоннес из Этолии. В доказательство этого Эфор приводит надписи: одну в Фермах в Этолии (где у них существует отцовский обычай выбирать должностных лиц); надпись вырезана на цоколе статуи Этола:
3. Таким образом, этими надписями Эфор правильно показывает взаимное родство элейцев и этолийцев, так как обе надписи не только согласно подтверждают родство этих племен, но и то, что они являются взаимными родоначальниками. На этом основании Эфор успешно изобличает ложные утверждения о том, что элейцы — это действительно колонисты этолийцев, а этолийцы — не колонисты элейцев. В данном случае Эфор ясно показывает то же самое противоречие в своем писании и утверждении, на которое я уже указал[1626] у него относительно Дельфийского оракула. Действительно, после утверждения о том, что Этолия с незапамятных времен не подвергалась разорению, и упомянув о том, что куреты первоначально овладели этой страной, Эфору следовало бы в соответствии с уже сказанным добавить еще, что куреты оставались владельцами этой земли до его времен, потому что только в таком случае с полным правом можно назвать страну «неиспытавшей разорения» и никогда не бывшей под чужим господством. Однако Эфор, совершенно забыв о своем обещании,[1627] не прибавляет этого, но высказывает противоположное утверждение о том, что, после того как Этол прибыл из Элиды и одолел куретов войной, последние удалились в Акарнанию. Что же другое является характерным признаком разорения, как не военное поражение и уход из страны? На это указывает и надпись у элейцев. Ведь Этол, гласит надпись,