52. Много нелепостей болтают Геродот[2533] и другие писатели, уснащая свой рассказ небывальщиной, словно каким-то музыкальным мотивом, ритмом или приправой. Таково, например, их утверждение о том, что истоки Нила находятся около островов у Сиены и Элефантины (а их там несколько) и что русло реки в этом месте неизмеримой глубины. Нил имеет очень много разбросанных по течению островов; одни из них целиком затопляются при разливах, другие же — частично; места же, слишком выступающие из воды, орошаются с помощью винтовых насосов.
53. Египет отличался издревле миролюбием вследствие того, что он был самодовлеющей страной, недоступной для вторжения чужестранцев, так как с севера он защищен лишенным гаваней побережьем и Египетским морем, а с востока и запада, как я сказал[2534], пустынными горами Ливии и Аравии. В остальных частях по направлению к югу обитают троглодиты, блеммии, нубийцы и мегабары — эфиопы, живущие выше Сиены. Это — кочевники; они немногочисленны и невоинственны, хотя древние считали их такими за то, что они часто разбойнически нападали на беззащитных людей. Что же касается эфиопов, область которых простирается далее к югу и к Мерое, то и они немногочисленны и не объединены в союз, так как, как я уже сказал выше[2535], обитают в длинной, узкой и извилистой речной долине; они не подготовлены ни к походной, ни к прочей жизни. И в настоящее время вся страна почти в таком же положении относительно мира и безопасности. Доказательством этого является следующее: римляне хорошо справляются с охраной страны с помощью только трех когорт, да и то неполных; и когда однажды эфиопы осмелились напасть на римлян, то они подвергли опасности собственную страну. Остальные римские военные силы в Египте едва ли столь же велики, как эти, и римляне ни разу даже не объединяли их для совместных действий. Ведь при своей многочисленности ни сами египтяне, ни соседние племена не отличаются воинственностью. По крайней мере Корнелий Галл — первый префект Египта, назначенный Цезарем, напал с небольшими силами на восставший Героонполь и взял его; вспыхнувшее в Фиваиде из-за податей возмущение он тоже подавил в короткий срок. Позднее Петроний, когда толпа во много десятков тысяч александрийцев бросилась на него с камнями, выдержал ее натиск с бывшими у него для личной охраны воинами и, перебив несколько человек из толпы, покорил остальных. Об Элии Галле я уже рассказал[2536], как он при вторжении в Аравию с частью гарнизона, расположенного в Египте, обнаружил невоинственность туземцев. И в самом деле, если бы не предательство Силлея, он, пожалуй, завоевал бы всю Счастливую Аравию.
54. Эфиопы, набравшись смелости оттого, что часть римских сил в Египте во главе с Элием Галлом была отвлечена войной против арабов, напали на Фиваиду и на сиенский гарнизон из трех когорт и неожиданным нападением захватили Сиену, Элефантину и Филы, обратили жителей в рабство и разбили статуи Цезаря. Однако Петроний, подойдя с войском менее чем в 10 000 пехотинцев и 800 всадников против 30 000 человек врагов, сначала заставил неприятеля бежать в эфиопский город Псельхис и затем отправил к ним послов с требованием возвратить захваченное, а также спросить о причине, из-за которой они начали войну. Когда эфиопы заявили, что их обидели номархи[2537], Петроний ответил, что не эти последние являются властителями страны, но Цезарь. Когда же они затем потребовали 3 дня на размышление, но ничего не сделали из того, что были должны сделать, он напал на них, заставил вступить в сражение и быстро обратил в бегство, так как они плохо держали строй и имели скверное вооружение. Ибо у них были большие продолговатые щиты, изготовленные из сырой бычьей кожи, боевым оружием им служили топоры, у некоторых были также копья, а у иных — мечи. Часть неприятелей римляне отбросили назад в город, другая — бежала в пустыню, третьи, бросившись в канал (из-за сильного течения в канале было немного крокодилов), нашли убежище на соседнем острове. Среди беглецов были и военачальники царицы Кандаки, которая в наше время управляла эфиопами, женщины мужского склада и слепой на один глаз. Всех их Петроний захватил в плен живыми, подплыв на плотах и кораблях, и немедленно отправил в Александрию; затем он произвел нападение на Псельхис и взял ее. Когда, подсчитав, прибавили к числу захваченных в плен всю массу павших в битве, то оказалось, что спаслись только немногие. Из Псельхисы Петроний прибыл в укрепленный город Премнис, пройдя песчаные дюны, где было засыпано песком застигнутое бурей войско Камбиса. Напав на крепость, он взял ее приступом. После этого он двинулся против Напат. Этот город был царской резиденцией Кандаки; там находился ее сын, сама же она расположилась в каком-то соседнем местечке. Несмотря на то что царица отправила послов, прося заключить договор о дружбе и предлагая возвратить пленников и статуи, захваченные в Сиене, Петроний произвел нападение, взял Напаты (откуда сын Кандаки успел бежать) и разрушил город до основания; обратив жителей в рабство, он снова повернул с добычей обратно, решив, что лежащие далее области непроходимы для войска. Премнис он все же лучше укрепил, оставив там охрану и продовольствие на 2 года для 400 человек, и отправился в обратный путь в Александрию. Что касается пленников, то часть их он продал как военную добычу, тысячу же человек он отослал к Цезарю, только что возвратившемуся из Кантабрии; остальные пленники погибли от болезней. Между тем Кандака неожиданно подступила к крепости с несметным войском, но Петроний выступил на помощь и, опередив царицу, прибыл туда раньше. После того как он, приняв ряд надлежащих мер, обезопасил крепость от вторжения врагов, снова прибыли послы, но он приказал им отправиться к Цезарю. Когда послы объявили, что не знают, кто такой Цезарь и куда надо идти к нему, Петроний предоставил им провожатых. Послы прибыли на Самос, где находился Цезарь, собиравшийся отправиться оттуда в Сирию, снарядив Тиберия в Армению. После того как они добились удовлетворения всех своих просьб, Цезарь даже освободил их от податей, которые сам же наложил на них.