Представителем другого практически-политического направления в географической науке явился Полибий (II в. до н. э.); для него география была лишь вспомогательной исторической дисциплиной, без которой невозможно понимание военных походов. Полибий ограничивает задачи географии эмпирическим описанием отдельных областей ойкумены.[23]
В соответствии с требованиями эпохи и интересами образованных римских правителей (I, I, 23) Страбон решительно склонился к точке зрения Полибия. География для Страбона — наука практическая, цель которой — польза для властителей (II, I, 18), поэтому он подчеркивает, что при написании своего труда он имел в виду «государственные интересы и пользу народа».[24] Его «География» дает возможность государственным людям и полководцам изучать арену своей деятельности (I, I, 16). Поэтому географ должен интересоваться преимущественно ойкуменой; общие же теоретические вопросы о земле в целом, относительно обитаемости других ее частей для него несущественны. Вместе с тем географ должен обладать некоторыми математическими и астрономическими сведениями (I, I, 18), предполагая таковые и у своих читателей (I, I, 22). С другой стороны, государственный человек и полководец должен уметь пользоваться готовыми математическими и астрономическими данными, преподнесенными ему географом, так как у него нет времени входить в подробности и заниматься самостоятельными изысканиями (I, I, 21). Поэтому математика и астрономия для географа — лишь вспомогательные дисциплины (II, V, 1).
Таким образом, Страбон держится узкопрактической точки зрения римлян, не любивших научных теорий (logos, theoria), от которых не видно непосредственной пользы.[25]
Страбон полон сознания важности и величия своего труда; он иногда впадает в дидактический тон и с легкостью порицает самых выдающихся ученых (X, III, 5), а в одном месте заявляет, что не подобает ему дискутировать со всеми, но только с людьми, вроде Эратосфена, Посидония, Гиппарха и Полибия.[26]
В западноевропейской науке одно время упрекали Страбона за отсутствие чувства художественной формы и безвкусицу.[27] Нужно помнить, однако, что наш географ и не стремился к художественности, ставя себе совершенно другие задачи: деловитость и доступность изложения для читателей. Он не претендует на «литературность»[28] и старается придерживаться сухого, умеренного аттицизма.
«География» принадлежит к жанру «памятных записок» (Hypomnēmata), это — чисто научное сочинение. Там, где автор говорит от себя, у него преобладает сухая безыскусственная проза научных статей, по стилю напоминающая прозу Диодора Сицилийского или Дионисия Галикарнасского. Ввиду огромного количества цитируемых источников, самых разнообразных по стилю, подчас трудно отделить его собственную стилевую манеру от стиля источников.[29] Приводя нередко целыми страницами выписки из разных авторов (например, из Онесикрита), Страбон объявляет их материал негодным, но все-таки невольно передает их стилевую манеру.[30] Западноевропейские ученые часто несправедливо приписывали самому Страбону всякие смысловые и стилистические неудачи изложения, а высокий полет мысли и элегантность стиля относили за счет его образцов, главным образом Посидония, Эратосфена и Гиппарха.[31]
Композиция «Географии» диктуется отчасти самим. материалом (кроме первых двух книг — так называемого «введения»). Изложение, по-видимому, бесплановое, часто прерывается длинными вставками (эксцерптами), не связанными с основной темой.[32]
Критический метод Страбона, конечно, нельзя назвать научным. Однако, несмотря на кажущуюся произвольность, критика его имеет свои границы и нормы: она направлена на отыскание «противоречий» в источнике, подходящих под схоластические категории: «недостоверное» (apíthanon), «невозможное» (adýnaton) и «противоречивое» (enántion). После выявления подобных «противоречий» по правилам школьной логики применяется метод «приведения к нелепости» (reductio ad absurdum).[33] Мелочная придирчивость и поспешность нередко вытекают у Страбона из непонимания предмета, о котором идет речь в источнике. Из-за полемики трудно бывает иной раз восстановить буквальный смысл цитируемого места.[34]
23
Страбон отличает от географии топографию и хорографию. Топографию он находит в трудах Полибия, Эфора, Тимосфена и Артемидора (
25
Ср.: J. Heiberg (Gercke-Norden. Einleitung in die Altertumswissenschaft. Berlin, 1912), стр. 422–423. Эратосфена и Гиппарха он критикует за увлечение побочными для географа областями (математикой и астрономией), а Посидония — за склонность к этиологии и подражание Аристотелю (II, III, 8).
26
Правда, через некоторое время он пренебрегает этим заявлением и начинает полемику с Эфором (
29
Ср. RE, Strabon, стлб. 96. Особенно ярко контрастируют сухие перечисления Страбона, школьные приемы полемики, мелкие придирки, заурядность формы и содержания на фоне длинных выдержек из Посидония — своеобразного мыслителя и блестящего стилиста.
31
Так, например, Бергер утверждает, что даже весь материал и основные положения критики Эратосфена и Гиппарха Страбон заимствовал у Полибия (ср.: H. Berger. Geschichte d. wissenschaftlichen Erdkunde d. Griechen. Berlin, 1887–1893, стр. 504).
32
Нередко изложение какой-нибудь теории или описание внезапно прерываютс; незначительным возражением и с переходной формулой «довольно об этом» Страбон обращается к другой теме (ср. RE, Strabon, стлб. 95).
33
Ср. RE, roseidonios, стлб. 666. Иногда критика ведется по образцу школьных диспутов: так, например, критикуя Посидония, Страбон берет его положения как «тезис» и сначала приводит доводы «за», а затем «против» (
34
В полемико-критических целях Страбон нередко объединяет отдельные места одного автора, сокращает, перегруппировывает и вырывает из контекста (ср. RE, Strabon, стлб. 95).