Для достижения счастья общества, говорил он, нет других средств, кроме наук, искусств и ремесел.
Поэтому надо прежде всего позаботиться об организации этих средств. Как созвучно это его высказывание с тем, что постоянно внушал, своим слушателям Гаспар Монж!
Здесь же, в Мезьере, великий геометр сделал очень много не только в математике, но и в других областях научного знания — в физике, химии, металлургии. Но всему этому предшествовало одно важное событие, которое тоже произошло в Мезьере.
Здесь молодой профессор Монж женился. И как ни мало сведений у автора на этот счет, обойти такое событие молчанием было бы непростительно, поэтому воспроизведем хотя бы то, что написал о женитьбе Монжа Ф. Араго.
Гаспар Монж, отмечал он, в Мезьере отличался не одними только дарованиями; его поведение и благородство чувств были безукоризненными. Он думал и говорил, что честный человек в любое время и в любом месте должен считать своей обязанностью защищать всякого, кого оскорбляют, на кого клевещут бесстыдно. И хотя Мезьер городок небольшой, однако Монж встретился с одним случаем, заставившим его на деле доказать, что он никогда не говорил пустых слов, никогда не щеголял фразами и всегда был готов открыто стоять против низкого злословия.
В одном обществе господин, гордый своими мнимыми достоинствами и богатством, рассказывал, что прекрасная вдова Горбон де Рокруа, несмотря на все несомненные выгоды, отказалась от счастья быть его женой. Но, прибавил он, я отомстил за себя. По городу и окрестностям я распустил такие историйки, которые наверняка оставят ее вдовою!
Монж не знал госпожи Горбон, однако, протиснувшись сквозь толпу гостей, окружавших клеветника, остановился перед ним с грозным вопросом:
— Неужели вы сделали это? Неужели вы действительно очернили доброе имя слабой, ни в чем не виновной женщины?
— Так оно и есть, но что вам за дело! — ответил клеветник.
— Ты подлец! — заявил Монж своим звучным голосом.
Изумленные свидетели события ожидали, что произойдет сцена из трагедии Корнеля. Но новый Диего не потребовал от Монжа удовлетворения и смиренно удалился.
Через некоторое время Монж встретился впервые с госпожой Горбон у ее друзей, влюбился в нее и попросил руки, прямо, без посредников.
Прекрасная вдова не слыхала о благородном поступке Монжа, но знала, что молодой профессор пользуется всеобщим уважением и любовью своих учеников. Да он и полюбился ей, конечно же. Но оставались у нее немалые заботы о предприятии, которым она владела.
— Не беспокойтесь, — сказал Монж, — я не такие разрешал задачи. Не заботьтесь также о моем состоянии: поверьте, что наука прокормит нас.
Так Гаспар Монж стал владельцем металлургического завода, кое-каких угодий, включая леса, которые представляли особую ценность: в то время на древесном угле работали металлургические заводы. Госпожа Горбон, уверовав в добрые чувства своего избранника, в его высокую порядочность и благородство, совсем не связанные с титулами, решила свою судьбу. Она стала госпожой Монж. И это во многом изменило научные интересы ее супруга.
В ноябре 1777 года Монж пишет: «Вот уже пять месяцев, как я женился на женщине, которой бесконечно доволен…»
«Доволен», конечно же, не то слово: с этой женщиной, поистине достойной Монжа, он создал прекрасную семью. В течение трех лет каждый год у них рождалось по дочери. Сначала Эмилия, затем Луиза, а за нею Аделаида.
Хороший семьянин, добрейший по натуре человек, Монж очень любил детей. И большой утратой была для него смерть младшей дочери на третьем году ее жизни. Еще раньше, в 1775 году, он пережил смерть отца. К нему Гаспар всегда относился с большим уважением и говорил о нем с неизменной теплотой. Да и каждому понятно это чувство глубокой признательности старшего из трех сыновей Жака Монжа, который отлично воспитал детей и сумел вывести их в люди.
Все трое — Гаспар, Жан и Луи — стали впоследствии профессорами, правда, лишь Гаспар сделал значительный вклад в мировую науку и удостоился' высокого титула классика естествознания, революционизировавшего древнейшую из наук — геометрию.
Отец не дожил до избрания Гаспара* академиком, и благодарный ему сын не мог сообщить ни о своих научных успехах, ни о своей женитьбе, ни о рождении дочерей…
Многое изменилось в жизни Монжа после вступления в брак с Катрин Горбон де Рокруа: появилось неисчислимое множество новых родственников и© всей округе, возникли заботы о заводе, появилась новая точка приложения его знаний, сил и энергии» Увеличился, наконец, и достаток, позволивший ему оборудовать собственную физическую и химическую лабораторию, какой не было в Мезьерском училище. А это значит — новые возможности для научного поиска!
Полный молодых творческих сил и энергии, вооруженный всеми последними достижениями наук, он бросается в экспериментальную работу* как в омут. И все ему удается. Проницательный ум исследователя и чрезвычайно быстрые и умелые руки экспериментатора позволяют ему «лезть» в любую область и находить новые научные результаты.
«Да я бы скорее встретил лицом к лицу заряженную пушку, чем взялся бы не за свое дела», — говорил Уатт, изобретатель паровой машины. Но Монж смотрел на вещи и поступал иначе. И можно лишь удивляться тому, насколько легко брался геометр за всякое новое дело, как радовался возможности хоть чтото в нем улучшить. Он всей душой стремился к тому, чтобы расширить власть человека над природой, поднять роль науки в овладении ею.
Чем только Монж ни занимался в Мезьере, что только ни попадало в круг его научных интересов! Здесь, разумеется, и вопросы металлургии* в которых Франция безбожно отстала, и проблемы физики, еще не решенные, и только что народившаяся химия с ее пока еще детски-наивными представлениями о строении вещества.
На этом, именно химическом, поприще и сошлись дороги двух гениев мирового масштаба, один из которых встречать «лицом к лицу» заряженную пушку не любил, а другой отнюдь не страшился этого. Мы говорим об экспериментах, в результате которых был впервые установлен состав воды — этого первоначального элемента, неразложимого, по мнению древних.
В своем мезьерском уединении, работая над актуальными проблемами воздушного полета* Монж углубился в химические исследования, занялся изучением различных газов* включая и водород. И словно между делом, но вред ли это было так, доставил исключительной важности эксперимент. Более того, он сделал открытие, правда, в истории химии его связывают с именами Уатта* Кавендиша и Лавуазье. И все-таки Монж сделан его совершенно самостоятельно и независимо от 1шх* чему есть документальные свидетельства.
В чем же заключается мезьерский эксперимент молодого ученого? Он взял герметичный сосуд и заполнил его смесью кислорода и водорода. Затем с помощью искры взорвал эту смесь и удалил газовый остаток. Потом снова заполнил сосуд газами и опять взорвал смесь… Повторив эту процедуру триста семьдесят два раза, от пожучил на дне баллона более трех унций чистой воды, не имеющей ни вкуса, ни цвета, ни запаха. Так была искусственно создана вода.
О результатах своего эксперимента Монж написал мемуар и показал его Вандермонду, который и огласил его в академии. Однако этот замечательный мемуар, к сожалению, пролежал без опубликования до 1786 года.
Узнав об опытах Монжа и полученных им количественных результатах, Лавуазье подсчитал соотношение объемов обоих газов, из которых была получена вода. Они соотносились как 12: 22,9, что очень близко к соотношению 1: 2. Однако великий химик на этом не остановился. К синтезу воды надо было добавить и ее разложение на составные элементы, а этого еще не сделал никто. Такой эксперимент и поставил Лавуазье совместно <с математиком и инженером Менье. Медленно пропуская пары воды через раскаленный докрасна ружейный ствол, они добились ее разложения на кислород и водород. Первый элемент вступал в реакцию окисления металла (образовывалась ржавчина), а второй накапливался в газовом приемнике. Измерить увеличение веса железного ствола и количество полученного водорода для Лавуазье с его прекрасным лабораторным оборудованием не составляло особого труда. Так было доказано, что вода состоит из водорода и кислорода.