В конце лета 1619 года сложилось впечатление, что события вскоре вынудят короля Англии принять иное решение. Боясь оказаться захваченной императорской армией, Чехия решилась на опасный ход: 19 августа она объявила о свержении Фердинанда с чешского престола и предложила корону Фридриху. Пфальцский курфюрст не раздумывал и, несмотря на предостережения тестя, принял предложение чехов. 22 октября он вместе с женой въехал Прагу и 4 ноября был коронован в соборе Святого Вита.
Узнав об этом, Яков I рассвирепел. Его зять совершил непростительное преступление: согласился на узурпацию трона. Посол Гондомар нашептывал королю, что дружба с испанским королем отныне под угрозой, ведь Филипп не может остаться равнодушным к вызову, брошенному его кузену и союзнику Фердинанду.
Вместе с тем в окружении Якова немало было тех, кто радовался, что Фридрих и Елизавета получили королевское достоинство, а протестантизм укрепился назло католичеству Габсбургов. Бекингем принадлежал к числу радовавшихся: по совету Донкастера, он поддерживал идею вмешательства в войну на стороне Фридриха. Из Праги ему написала Елизавета (никогда его не видевшая, но знавшая, как далеко простирается влияние фаворита на ее отца). Она просила заступиться за нее перед королем: «Я прошу Вас убедить Его Величество стать заботливым отцом и помочь зятю и дочери». Однако, по крайней мере поначалу, Яков I оставался непоколебим: он не желал ссориться с Испанией, выступив против императора в Германии {107}. Бекингем понимал его и не очень настаивал: он помнил, что является другом и «добрым песиком» короля, а не дипломатическим советником. Те, кто думал тогда, будто молодой адмирал является хозяином английской политики, ошибались: каково бы ни было собственное мнение Бекингема – а он его часто менял, – он не настаивал на нем и не отстаивал свою точку зрения перед королем.
Так что Англия бездействовала, а император объединял все свои войска, чтобы захватить Прагу. Европа затаила дыхание.
Всем было ясно, что император Фердинанд стремится вновь завоевать Чехию, которой он управлял с 1617 года.
В ноябре 1619 года герцог Баварский Максимилиан, католик и сосед чехов, предложил Фердинанду свою помощь в войне за возвращение пражского престола. Фердинанд с радостью принял это предложение. Весной и летом 1620 года была приведена в боевую готовность огромная баварская армия под командованием выходца из испанских Нидерландов Тилли.
Однако в двух вопросах еще не было ясности: как поведет себя тесть пфальцского курфюрста, король Англии? И главное: как отреагирует самый могущественный государь Европы, кузен Фердинанда, имеющий общую границу с Пфальцем в своих нидерландских владениях, – король Испании? В течение всего 1620 года европейская дипломатия ломала голову над этими загадками.
Фридрих, находившийся в Праге, осознавал грозящую ему опасность. В январе 1620 года он направил к своему тестю посла барона Дону (Dohna) с просьбой о помощи. Дона был высокомерным, раздражительным и не понравился Якову. Венецианский посол Джироламо Ландо так описывает в письмах к дожу непростые отношения между королем и посланцем его зятя: «Я – старый король, – говорил Яков, – и у меня нет намерения позволять молодому человеку давать мне указания». Однако Бекингем, чувствительный к давлению английского общественного мнения, желавшего вмешательства в конфликт на стороне Фридриха, упрашивал «дорогого папу»: «По многим признакам становится ясно, – пишет тот же венецианец, – что король постепенно склоняется к тому, чтобы удовлетворить просьбу [Бекингема], однако опасается, что в таком случае порвется нить переговоров с Испанией, за которую он цепляется» {108}.
На деле, Гондомар пустил в ход все свои дипломатические таланты, чтобы помешать Англии взяться за оружие. Все же ему не удалось помешать формированию в марте небольшого экспедиционного корпуса волонтеров, командование которым было поручено ветерану голландских войн сэру Хорасу Веру. Не удалось также воспрепятствовать подписке в пользу Фридриха, по которой Бекингем обязался предоставить тысячу, а принц Карл – 5 тысяч фунтов стерлингов. Вместе с тем Яков был убежден, что, пока он сам сохраняет нейтралитет, Испания не решится на военное вторжение в Германию. То была великая иллюзия: в марте Филипп III и Фердинанд заключили тайное соглашение, а в конце августа мощная испанская армия, сформированная в Бельгии под командованием знаменитого генерала Спинолы, перешла германскую границу и вторглась в Нижний Пфальц.