Дилайла обращалась с Кэролайн как с сестрой, одолжила ей все необходимое, от корсета до чулок и щеток для волос. Но Нэш тоже был к ней добр. Он вступился за нее в драке в той таверне. Остался рядом на всю ночь и позаботился о ней. И держал за руку – так, что хотелось продлить это мгновение.
Кэролайн твердила себе: только к лучшему, что вчера им помешали. Даже краткий поцелуй усложнил бы и без того непростую ситуацию. Но теперь, сидя напротив него за столом, она снова ощутила где-то в глубине нарастающее желание. И хотя рядом была его сестра и ее подруга, Кэролайн смотрела на его полные губы, размышляя, сумеет ли поцелуем избавить их от этого слегка презрительного выражения.
А пока что нужно попробовать улучшить его настроение беседой. Кэролайн приободрила себя глотком вина.
– Дилайла говорит, вы собираетесь повести ее на бал, – обратилась она к Нэшу. – Вы любите танцы?
Вилка Нэша застыла в воздухе.
– Не особенно. А вы?
– Кажется, да, – ответила она, заинтригованная вопросом. – Но вполне возможно, что я страшно неуклюжая.
– Мне трудно такое вообразить, – вставила Ди лайла. – Вообще-то, я думаю, стоит попробовать после ужина. Я сыграю на фортепиано, а вы повальсируете. А если Кэролайн не знает движения, ты мог бы ее научить.
Дилайла просияла, в восторге от своей идеи.
Нэш отпрянул от стола, как натягивающий поводья возница.
– Сомневаюсь, что это разумно.
Вероятно, он прав. Но Кэролайн уже представила, как ее обнимают его руки, уже почувствовала тепло янтарных глаз.
– Боитесь, что я оттопчу вам ноги, ваша светлость?
Он невольно улыбнулся и всплеснул руками.
– Что ж, прекрасно. Потанцуем после ужина. По крайней мере, я сделаю смелую попытку.
Морщинки в уголках глаз подсказали Кэролайн, что он не так уж этого страшится, скорее, притворяется.
– Расскажи, как ты провела день, – сказал Нэш, повернувшись к сестре. – Ты явно не сидела без дела. Где ты нашла платье для Кэролайн? Я не видел такого на тебе.
Дилайла посмотрела на канделябр, потом на портрет, висящий над камином – словом, куда угодно, лишь бы не на Нэша.
– Да так, обнаружила в глубине шкафа.
Нэш почувствовал мурашки на затылке.
– Какого шкафа?
– Удивительно, что платье не съела моль, – отозвалась Дилайла, явно избегая ответа на вопрос.
– Дилайла.
От взгляда, которым Нэш посмотрел на сестру, Кэролайн вздрогнула. А ведь она даже не стояла на линии огня.
– Это ее платье? – спросил он.
Подбородок Дилайлы задрожал.
– Да, – прошептала она хриплым от угрызений совести голосом.
Нэш застыл. Дилайла тоже. Как будто время остановилось под действием какого-то заклинания. Кэролайн так бы и решила, если бы не слышала тиканье напольных часов за спиной.
– Чье на мне платье? – спросила она, собравшись с духом.
Вопрос повис в воздухе, как готовая разразиться ливнем грозовая туча. Не проронив ни слова, Нэш положил салфетку на стол, встал и вышел. Его шаги отдались эхом в коридоре и оборвались резким хлопком закрывающейся двери кабинета.
Дилайла всхлипнула и разрыдалась.
– Простите, – сказала она и устремилась к лестнице.
Кэролайн побежала за ней, но остановилась.
Святые небеса! Всего час назад она надела золотистое платье и ахнула, когда шелк скользнул по бедрам и ногам. Платье было почти волшебным! Но, вероятно, как часто случается в сказках, его кто-то проклял.
Кэролайн уж точно проклинала.
Платье, разумеется, принадлежало другой женщине, и эта женщина дорога герцогу, а потому он был совсем не рад увидеть его на Кэролайн. В груди у нее поднялась странная боль. Это не могла быть ревность, ведь у нее нет никаких прав на Нэша. Но все же боль.
В любом случае Кэролайн необходимо поговорить с Нэшем. И хотя он явно сейчас не склонен был разговаривать, ей нужны ответы. Отчаянно нужны.
Боясь потерять решимость, Кэролайн встала, разгладила складки на злополучном платье и направилась в кабинет герцога.
Глава 7
В обществе подруг станьте образчиком твердости духа. Оградите их от вашего отца и брата, если придется, и заточите в уютных границах своей спальни.
Нэш уже опустошил первый бокал бренди и наливал второй, когда услышал стук в дверь.
– Не сейчас, – буркнул он.
По венам разливалась ядовитая смесь боли и вины: в таком ужасном настроении он предпочитал ни с кем не встречаться. Он опрокинул в себя спиртное, наслаждаясь теплым пощипыванием в горле в ожидании приятного забвения.