– Роуз сказала, что ты везешь нас в какое-то необычное место, дядя Джесс.
Тот кивнул:
– Совершенно верно, малыш. У меня сюрприз для тебя и твоей тетечки Ланы.
Заинтригованная, Лана посмотрела на него:
– Куда ты нас везешь?
Он в ответ только подмигнул.
– Сначала – завтрак. Клара славно потрудилась, так что нам не захочется ее огорчать, правда?
Колин нетерпеливо запрыгал на месте.
– Она приготовила мне блины?
– Может быть, хотя, когда я шел мимо кухни, мне показалось, что пахнет корицей.
– Бисквиты с корицей! – Мальчуган захлопал в ладоши. – Мои любимые.
– Ну надо же! И мои тоже. – Джесс взял Колина за руку, и оба направились к дверям. На половине дороги Джесс приостановился и повернулся к Лане: – Ты идешь?
– Конечно, – ответила она, пытаясь собраться с мыслями, и пошла за ними в столовую, где уже собрались все остальные.
– Церковь Святого Патрика? – Лана вопросительно посмотрела на Джесса.
Ничего не объясняя, он помог ей выйти из кареты, а потом снял Колина и взял их обоих за руки.
Они обошли церковь и направились к кладбищу, располагавшемуся за ней. В это мгновение Лана поняла, что он сделал.
– Могила Шивон! Как ты ее нашел?
– Я попросил Закери заняться ее поисками. Когда на кладбище для неимущих нашли ее могилу, то сделать все остальное было уже нетрудно.
Нетрудно! Лана могла только представить себе, сколько прошений и денег понадобилось, чтобы все устроить.
– Мне стыдно думать о том, как я растратила те деньги, что ты мне дал.
– Больше об этом ни слова. – Джесс обнял ее за плечи. – Теперь у нее есть нормальное место упокоения.
– А Билли?
Он быстро покачал головой, стараясь говорить так тихо, чтобы Колин его не услышал:
– Закери этим занимается, но пока ему не удалось узнать, где его похоронили. Но мы отыщем и его могилу, это просто вопрос времени.
– Вот мы и пришли.
Джесс кивнул и остановился у мраморного надгробия, изображавшего мать с младенцем на руках. Надпись была простой: «Шивон Райли О'Малли, 1870–1890. Любимая жена, мать и подруга».
Он опустился на колени рядом с Колином, который шевелил губами, пытаясь прочесть надпись на плите.
– Здесь похоронили твою мать. Ты ее помнишь?
Мальчик быстро кивнул:
– У мамы были золотые волосы, и она была похожа на ангела. – Он посмотрел на Лану: – Правда, тетя Лана?
– Правда. И она любила тебя больше всего на свете.
Они пробыли там долго, стоя на коленях у земляного холмика и водя пальцами по надписи на камне. Они вспоминали Шивон, вспоминали разные случаи из их прошлой жизни, разные мелочи, которые заставляли их то смеяться, то плакать.
Когда они наконец собрались уходить, Колин неожиданно сказал:
– Мама оттолкнула меня, когда на нас неслась лошадь с повозкой.
Лана резко остановилась. Он впервые заговорил о том роковом дне.
– Ты это помнишь?
– Да.
– А еще что-нибудь ты видел? – Она говорила неуверенно, не зная, имеет ли право вторгаться в его память. – Кто правил повозкой, например?
Мальчик понурил голову:
– Когда я поднялся, повозка была уже далеко, а я смотрел только на маму, лежавшую на мостовой. Я все уговаривал ее встать, а она не шевелилась. Потом собралась толпа, и кто-то сказал, что на соседней улице лежит мой мертвый папа, и полисмен велел мне идти с ним. Потом… – У него задрожали губы, и он не смог продолжать.
– С нами тебе ничто не грозит, Колин. – Лана встала перед ним на колени и прижала к себе. – И я сделаю все, что смогу, чтобы всегда тебя защищать. – Она встала, взяв его на руки, и пошла за Джессом к ожидавшему их экипажу. – Когда тебе захочется навестить могилу мамы, мы тебя сюда привезем. Но помни, милый, на самом деле она не здесь.
– А где же она?
– Она сейчас на небе, Колин.
– С ангелами?
Лана кивнула:
– Ты ведь сам сказал, что она походила на ангела. – Тут она прижала ладонь к груди мальчика. – Но еще она здесь, в твоем сердце. И в моем сердце тоже.
– Навсегда?
– Да, она навсегда с нами. Пока мы будем ее помнить.
Джесс помог им обоим сесть в карету.
По дороге домой Лана подставила лицо солнцу, удивляясь тому, что у нее так легко на сердце. Рядом с ней Колин весело чирикал песенку, которой его научила Колетт, не думая о тяжелом прошлом, которое он уже начал забывать.
Она подняла на Джесса блестящие от слез глаза:
– Ты проявил большую доброту и заботу, Джесс. Я это не скоро забуду.
Он наклонился к ней и поцеловал в губы, обнаружив, что удивляется тому, что его настроение повышается пропорционально ее настроению.
Когда счастье этой женщины стало для него настолько важным? Казалось, только что он жил именно так, как ему хотелось, наслаждаясь возможностью никому ни в чем не давать отчета. И вот теперь он радуется простейшим вещам – если только из-за них блестят глаза Ланы.