Герман Геринг всю жизнь очень любил своего крестного. Как вспоминал другой крестник фон Эпенштейна, профессор Ганс Тирринг:
«Герман по-настоящему подрался и разбил в кровь нос приезжему мальчишке, утверждавшему, что крестный получил свой титул от кайзера за деньги, а не за доблесть».
На следующий же день этого мальчишку вместе с родителями выставили из замка. Герману же в награду разрешили целый день провести в горах вместе с Эпенштейном и даже поучаствовать в охоте на серн.
В 1904 году Германа Геринга направили в школу-интернат в Ансбахе. Там ему сразу же не понравилось. Дисциплина была строгой, а пища — скудной. Дома он занимался с учителем игрой на фортепиано, но в школе на уроках музыки Германа заставили играть на скрипке, а с этим инструментом он был не в ладах. В Ансбахе Геринг, как утверждали после войны некоторые его биографы из антифашистского лагеря, неожиданно узнал, что на самом деле Эпенштейн был евреем, но это не уменьшило восхищение им юного Германа, которому в те годы еще был чужд антисемитизм. Творцы этой версии утверждали, что Эпенштейн, будучи одно время врачом прусского кронпринца Фридриха Вильгельма, познакомился с дочерью банкира-немца и, чтобы вступить с ней в законный брак, перешел в католичество. После получения дворянства и рыцарства фамилия Эпенштейн была занесена в SemiGotha — список дворянских фамилий, пожалованных евреям.
Скандал будто бы случился после сочинения на тему «Человек, которым я восхищаюсь». Геринг написал его о фон Эпенштейне. На следующий день директор школы вызвал Германа в свой кабинет и порадовал его сообщением, что ученики ансбахской школы ни в коем случае не должны писать сочинения, восхваляющие евреев. Когда мальчик возразил, что его крестный — католик, директор протянул ему список Semi-Gotha и заставил сто раз написать: «Мне не следует восхвалять евреев» и переписать все фамилии из SemiGotha. Вскоре эта история стала известна всей школе, и над Германом стали издеваться. Однажды о набросился с кулаками на трех обидчиков, но к ним подоспело подкрепление. В результате Германа протащили вокруг школы с плакатом на шее: «Мой крестный — еврей». На следующее утро он покинул Ансбах, на последние пфенниги купив железнодорожный билет, а перед отъездом сломал скрипку и порвал струны на других инструментах школьного оркестра.
Эта история слишком красочна и мифологична, чтобы ей верить. Хотя среди немцев было немало юдофобов и в начале XX века, антисемитизм в Германии отнюдь не был в то время государственной политикой. Поэтому не существовало никаких препятствий для занятия евреями самых высоких постов на государственной службе. И учащийся не мог быть подвергнут гонениям за попытку хорошо отозваться о лице еврейского происхождения в школьном сочинении. Невозможно представить себе школьного директора, сурово отчитывающего ученика за юдофильство. Да и крайне сомнительно, чтобы кто-нибудь вообще стал копаться в родословной Эпенштейна и уж тем более публично срамить доктора, обладавшего немалыми связями в Берлине.
Официальная же версия оставления Германом Герингом школы в Ансбахе была оглашена в 1938 году. Она звучит так. Геринг был исключен из школы за то, что возглавил бойкот школьной столовой за скверное качество еды. Эта версия, учитывая изрядный аппетит Германа, выглядит, замечу, куда правдоподобнее, чем «еврейская». Также утверждалось, что обратный билет он купил на деньги, вырученные от продажи своей скрипки, к которой действительно не питал ни малейших симпатий, одному из школьников. Это выглядит гораздо достовернее. Геринг не был склонен к импульсивным поступкам и скорее бы продал скрипку, чем сломал ценный инструмент — ведь крестный вряд ли купил бы для него дешевый ширпотреб.
На самом деле история о будто бы еврейском происхождении фон Эпенштейна — чистой воды миф, созданный уже после Второй мировой войны антинацистскими публицистами с целью еще раз подчеркнуть расовую доктрину нацистов. Дипломат Чарльз Бьюли, являвшийся в 1933–1939 годах ирландским посланником в Германии и друживший с Герингом и его семьей, пишет в своей довольно апологетической биографии рейхсмаршала:
«Вскоре после Нюрнбергского процесса в одной немецкой иллюстрированной газете появилась статья, где утверждалось, что Эппенштейн (автор писал эту фамилию через два «п». — Б. С.) был евреем, и делался упор на неодобрительное отношение Геринга к расе, к которой принадлежал его покровитель. Другие авторы, такие, как Фришауэр и Тревор-Рупер, обеспечили дальнейшую рекламу предполагаемому еврейскому происхождению Эпенштейна, делая ту же ошибку в правописании этого имени, настаивая, что «он принял христианскую веру за несколько лет до возвращения д-ра Генриха Эрнста Геринга с Гаити». Удивительно, но никто из них не посчитал нужным спросить кого-либо из членов семьи Геринга, насколько предположения, так легко делавшиеся корреспондентами, соответствуют истине.
В действительности Эпенштейн никогда не был евреем ни по национальности, ни по религии: то обстоятельство, что в молодости он служил в элитном Данцигском полку «гусар смерти» (чьей эмблемой была мертвая голова), само по себе свидетельствует об этом. Он был выходцем из богатой северогерманской семьи и после окончания военной службы имел медицинскую практику в Берлине и Тюрингии. В течение всей своей жизни д-р Геринг был его ближайшим другом. После того как он оставил медицинскую практику, Эпенштейн купил замок Фельденштейн и разрешил д-ру Герингу и его семье проживать в этом замке. Позднее он купил также замок Маутерндорф в Австрии, получил австрийское гражданство и получил титул риттера фон Эпенштейна от императора Франца-Иосифа».
Бьюли также опровергает слухи, будто Герман Геринг был внебрачным сыном фон Эпенштейна:
«Нет ничего удивительного в том, что пожилой и бездетный доктор относился к своему крестнику почти как к приемному сыну: мальчишка Герман в избытке обладал всеми качествами, которые делают юность столь привлекательной. Физически он представлял собой тип, который бесчисленные иллюстраторы избрали в качестве модели для героя мальчишеских книг о приключениях седьмого сына в германском фольклоре. Светлые голубые глаза, которые навсегда остались его наиболее характерной, выделяющейся чертой, правильные, почти классические черты лица, белая, бледная кожа, настолько бледная, что лишь его взгляд, пышущий здоровьем, предотвращал впечатление о его болезненности, тонкое телосложение, в котором не было ни малейших признаков позднейшей полноты, — он казался почти идеальным типом германского нордического юноши».
Действительно, приводимые Бьюли доводы следует признать весомыми. Офицерами в полку «гусар смерти» служили только лица дворянского происхождения. Значит, дворянами должны были быть, как минимум, уже родители Генриха Эпенштейна. И они никак не могли быть евреями, поскольку лица из Semi-Gotha в элитные полки не допускались. Возможно, насчет невинности жены доктора Геринга ирландский дипломат сообщает не вполне истинные сведения. Вполне вероятно, что она действительно была любовницей фон Эпенштейна, но не подлежит сомнению, что Генриха Геринга и фон Эпенштейна связывала многолетняя дружба, которая, правда (Бьюли об этом не упоминает), в конце концов дала трещину.
Фамилия Эпенштейн (или Эппенштейн) достаточно распространена как среди евреев, так и среди немцев, в том числе дворян, и ни в коем случае не является исключительно еврейской. Характерно, что авторы, настаивавшие на еврейском происхождении Эпенштейна, ни разу не привели данных его метрики или метрик его родителей. Это — верный признак того, что мы имеем дело с легендой.
Крестный поощрял увлечения мальчика спортом, в частности альпинизмом. В десять лет Герман самостоятельно взобрался на отвесную скалу, на которой стоял Бург-Фельденштейн. В 13 лет вместе с мужем одной из своих сестер он совершил восхождение на гору Гросглокнер. высотой 3800 метров, причем по самому трудному и опасному маршруту. А во время покорения Монблана Герман вывихнул руку, но с помощью товарища вправил сустав и, несмотря на боль, закончил восхождение. Уже в детстве Геринг говорил, что его магически влечет к себе высота.