Когда он прибыл, то доктор-немец был проинформирован о том, что «герр Вакернагель» нуждается в медицинской помощи. Рашид Али был щедро обмотан бинтами, которые отлично выглядели бы на больном свинкой. К счастью, он смог спокойно спать, но на следующее утро спозаранку он снова был тщательно забинтован и в аэропорт прибыл в состоянии «полного упадка сил», что вызывало симпатию и жалость со стороны всех, кто его видел. Накануне вечером употребление алкоголя было настолько неумеренным, что очень немногие из турок нашли в себе силы подняться рано утром и приехать попрощаться, и единственной их мыслью было как можно скорее вернуться домой.
После войны я имел случай задать вопрос сотруднику британской разведки: что британцы сообщили в Лондон о бегстве Рашида Али? Сообщение, полученное Лондоном, гласило, что Рашид Али бежал на корабле в Болгарию, и позднее первоначальное сообщение было «подтверждено надежным источником». Это была именно та легенда, которая намеренно распространялась филиалом абвера в Стамбуле.
Турецкий министр иностранных дел горько жаловался германскому послу на поведение Рашида Али. С глубоким презрением он восклицал: «Коллега нарушил свое слово!» И это, без сомнения, было чистой правдой.
Другие члены арабского эмигрантского сообщества были приняты турками очень по-разному. Мусе Хуссейни не пришлось спасаться бегством; напротив, ему было заявлено, что он нарушил общественный порядок и должен покинуть страну, и ему не было предоставлено иной альтернативы, кроме как поехать в Германию. Прежде чем это случилось, однако, он согласился поучаствовать в одном маленьком предприятии со своими друзьями в Сирии, и он пришел ко мне и убеждал меня оказать поддержку политическому перевороту в этой стране. Я ответил ему отказом, так как политическая деятельность не входила в то время в компетенцию отделения абвера в Стамбуле. Но я согласился с тем, что берлинское руководство предоставит в его распоряжение определенные средства, при условии поступления каких-либо материалов, представляющих ценность для военной разведки. Наш спор велся вокруг стоимости предприятия такого рода, и в конце, после весьма тщательных подсчетов, мы пришли к заключению, что затраты будут около восьмидесяти тысяч турецких фунтов, или, округленно, четырнадцати тысяч фунтов стерлингов. Это был один из тех немногих случаев, когда от отделения абвера в Стамбуле центральным аппаратом было затребовано письменное обоснование расходов на предприятие. Ответ пришел по телеграфу, после чего незамедлительно последовал первоначальный перевод на шестнадцать тысяч турецких фунтов. Этого было достаточно для того, чтобы начать предприятие.
Почтовый самолет из Германии всегда прибывал по пятницам ближе к вечеру, а вылетал обратно ранним утром по субботам. Поэтому, если требовалось дать письменные ответы на заданные нам вопросы, нам всегда приходилось работать весьма быстро. Однажды был доставлен пакет размером с маленькую сигарную коробку. Он выглядел так, будто содержал официальные инструкции, и это было всегда наименее желанной частью корреспонденции. Я велел своей секретарше запереть пакет в сейф или, если в сейфе нет места, положить его на сейф сверху. Когда на следующее утро он был распечатан, внутри него оказались деньги в валюте – восемьдесят тысяч турецких фунтов. В Берлине совершенно забыли о первоначальном переводе в шестнадцать тысяч фунтов, так что теперь у нас были достаточные фонды для дальнейших действий.
Первоочередной задачей теперь была доставка денег в Сирию. Один из наших арабских друзей предложил нам попытаться договориться с администрацией двора Ибн Сауда. Ранее мы не имели практически никаких контактов с этим королем пустыни, и казалось маловероятным, что он захочет иметь какие-либо дела с нами. Но он мог, с другой стороны, оказаться готовым пойти на небольшую выгодную сделку. Мы предложили, что немцы сделают ему платеж в Стамбуле, а он, в свою очередь, произведет соответствующие выплаты в Сирии.
Эта идея, к сожалению, не увенчалась успехом, но необходимые мероприятия были в конце концов все же проведены с использованием каналов оптовой торговли продуктами, которая в то время большей частью находилась в руках сирийцев. Получатели в Сирии принадлежали к наиболее высокопоставленным семействам страны, чьи имена и сегодня можно найти среди министров и других высокопоставленных лиц в Сирийской республике. Но, должно быть, они проявляли недопустимую неосторожность, потому что некоторые из них были арестованы и восстание «выдохлось».