— Он никого не стесняется.
— В его мироздании это понятие отсутствует.
— В его мироздании есть только страх.
— Ага. Или он нагоняет страх, или же сам боится. На Менсале все остальные эмоции притупились.
Девка плакала, но чувствовалось, что слезы не были настоящими — опытная шлюха знала, как доставить менсалийцу удовольствие.
— Мы не опоздаем?
— Не волнуйся.
Сферопорт Кааты располагался в столице планеты, в Шекберге. Здесь находился Капитолий, в котором раз в два месяца собиралась Палата Даров, крупнейший на Каате деловой квартал, главная биржа, Генеральный штаб, Академия наук и другие организации, присутствие которых отличает столицу от других городов. И здесь же расположился Левый Треугольник — центр каатианского Омута. Обширная, почти не контролируемая полицией территория, примыкающая к северным складам сферопорта. Логово бандитов, контрабандистов, проституток, игроков и мошенников. Черный рынок, золотые берега которого омывали кровавые реки. Омут. Из всех криминальных районов Ожерелья Левый Треугольник считался самым диким — каатианцы плохо справлялись с преступниками, и не было ничего странного в том, что именно его Умный Зум выбрал для своей штаб-квартиры.
Пройдя мимо развлекающегося Клода, они спустились в подвал и, миновав две двери, оказались в большом кабинете, полки и шкафы которого были заставлены экзотическими сувенирами с планет Герметикона. Игуасские охотничьи кинжалы, ритуальная маска с Хамоки, серебряная чеканка, которой славилась Вуле, изысканные деревянные часы — их изготавливали умельцы с Дунбеги — редкости подчеркивали, что деловые интересы Умного Зума распространяются на весь Герметикон.
Сам хозяин принял гостей, сидя в позолоченном, напоминающем трон кресле.
— Как всегда вовремя.
— Ваше приглашение большая честь для меня, синьор Зум.
— Но ты не знаешь, чем оно вызвано.
— Я знаю, что внакладе не останусь.
— Верно.
Один из величайших деятелей Омута был стар, сух, но весьма подвижен. Он распорядился поставить в кабинете трон, но усидеть на нем не мог — переполняющая старика энергия требовала выхода, и Зум постоянно вскакивал и принимался мерить комнату быстрыми шагами. А почти каждое свое слово сопровождал жестами.
— У меня есть деликатное задание. Справишься? — В устах Зума слово "деликатное" могло иметь массу смыслов: конфиденциальное, важное, дорогое, кровавое… Однако все знали, что именно это слово Умный использовал в тех случаях, когда дело касалось лично его. — Я ведь могу на тебя положиться?
— Иначе вы меня не позвали бы.
— Я хотел положиться на Мохора, но не успел выразить ему свое доверие, — с печалью поведал Зум. — Он решил меня обмануть. Жизнь такая непредсказуемая.
— Мы с Илдогом обсудили судьбу Мохора и пришли к выводу, что я люблю жизнь гораздо больше.
— А что нужно, чтобы долго жить?
— Не наживать врагов.
— Потрясающе! — Зум всплеснул руками. — Да ты присаживайся, не стесняйся… Хочешь сказать, что я не ошибся?
— Зависит от задания. Вы ведь помните о моих принципах?
— Никакого насилия, — Зум выставил перед собой ладони. — Все чисто, интеллигентно и по твоему профилю. Нужно обеспечить сделку.
— Стать арбитром?
— Не совсем. Речь идет о техническом обеспечении, нужно свести стороны.
Задание простое, оно не требовало личной встречи с Умным, а значит, есть подвох.
— Я смогу отказаться от предложения после того, как вы сообщите детали?
— Боюсь, что нет.
Подвох есть. И серьезный подвох. Или же само дело слишком важное.
— Еще вопросы?
— Почему я?
— Потому что в случае проблем я ухожу в сторону. Обо мне ни слова, ты берешь на себя все.
— Дело настолько опасно?
— В теории все наши дела опасны, а на практике все происходит просто и быстро. — Умный рассмеялся. — К чему говорить о плохом?
— Кто на хвосте?
— Верзийская жандармерия.
— Это серьезно.