Гермиона хихикнула. Сначала ей было неловко и стыдно, но постепенно она и сама убеждалась в правдивости слов сестер. Их прикосновения вызывали странную дрожь, заставляя щеки гореть ярким румянцем смущения, но прекращать лекцию она не хотела. Было приятно. Очень-очень приятно от нежных касаний, от восторга, с каким сестры описывали ее внешность, от тембров их голосов, глубоких, мягких, словно гипнотизирующих. Улыбка сама возникла на губах. Гермиона смотрела на себя в зеркало и видела именно то, что пытались доказать ей сестры Патил, убеждая своими словами и нежными, подбадривающими касаниями.
— Когда ты сутулишься, ты не только портишь такую потрясающую спину и прекрасную линию шеи, но еще и прячешь от взоров окружающих свою замечательную грудь, — тихий шепот Падмы возле уха заставил шею покрыться мурашками. Ладони одной из сестер плавно прошлись по спине, огладили плечи и спустились чуть ниже по тонкой ткани белья. Гермиона уже не различала, кто из них касается ее, кто говорит. Кажется, это была Падма. Она случайно задела соски сквозь ткань, отчего те мгновенно затвердели. Гермиона ощутила легкое непривычное возбуждение.
Она пребывала в каком-то странном состоянии. Словно в полусне, со стороны наблюдая за собой в зеркало и замечая, как чужие руки касаются ее, даря мимолетные ласки. Даже не сразу пришло осознание, что сестры Патил уже стоят в стороне и не трогают ее.
— Гермиона, — вывел ее из состояния созерцания голос Парвати. — Давай займемся макияжем. Я видела, как ты мучилась сегодня утром.
Она задумчиво кивнула и потянулась к своей одежде, но Падма развернула ее к трюмо.
— Потом оденешься, так меньше вероятность запачкаться.
Пока сестры вновь объясняли ей особенности нанесения теней и пудры, а также других косметических средств, Гермиона время от времени ощущала их легкие, ненавязчивые касания. Она понимала, что все это случайности, но точно так же, как там, возле зеркала, ощущала пробегающую по телу легкую дрожь от невинных контактов с руками сестер. Она даже не заметила, как подошло время отправляться в гостиную.
Сегодня Гермиона уже вышагивала по коридорам более уверенно и не так напрягалась, чтобы выдерживать правильную осанку. Стоило ей, забывшись, ссутулиться, как за спиной раздавалось легкое покашливание, и она вновь выпрямляла спину.
В пятницу она уже без возражений разделась до нижнего белья по просьбе Падмы и вновь выслушала лекцию о красоте собственного тела и женского тела вообще. Падма пригласила ее вместе ощутить какая у женщин шелковистая кожа, какие мягкие приятные на ощупь линии и изгибы. Экспонатом на сей раз послужила Парвати, которая без возражений подставляла свое тело под слегка дрожащие, ласкающие руки Гермионы, направляемые уверенной Падмой.
Потом опять был сеанс обучения макияжу, и после они до позднего вечера валялись на предоставленном им комнатой диванчике, весело хохоча над историями сестер о своих похождениях, вернее, о попытках встречаться с мальчиками.
Теперь уже Гермиона не стеснялась, находясь рядом с сестрами в нижнем белье. Легкие прикосновения, задумчивые поглаживания принимала без нервной дрожи, зато с каким-то странным внутренним волнением.
В субботу она проснулась позже обычного, но с радостной улыбкой на губах. Парвати с вечера предложила научить ее целоваться, чтобы не ударить в грязь лицом перед мальчиком, с которым она начнет встречаться. Гермиона до сих пор помнила, как задорно хохотали сестры, когда она рассказала о своей боязни поцелуев, возникшей после того, как Рон всасывал чуть ли не пол-лица Лаванды. Отсмеявшись, Падма объяснила, что не все мальчишки умеют целоваться, поэтому гораздо лучше, если в первый раз Гермиона будет иметь представление о том, как это делается.
С радостным предвкушением она отправилась на завтрак, застав за столом сонного Рона, которому Лаванда с настойчивостью, свойственной миссис Уизли, пыталась скормить как можно больше пирожков. Гарри с Джинни, сидящие с другой стороны, весело переглядывались, наблюдая за этим действом. Гермиона села с ними.
Когда большая часть завтрака была позади, Джинни с удивлением отметила:
— Гермиона, ты как-то изменилась.
Гарри тут же обернулся.
— И правда, — произнес он, вгоняя подругу в краску своим пристальным вниманием. — Не могу только понять в чем дело.
Гермиона лишь хихикнула, заметив, как Парвати, сидящая неподалеку, задорно подмигнула ей.
— Чем планируете заняться? — спросила она друзей, стремясь сменить тему.