Но эти слова остались только словами. Перед Великой армией зримо маячили две русские Западные армии, грозя неприятелю соединением под Смоленском, «ключом двух дорог – на Москву и Петербург». Разбить противника в приграничье французы так и не смогли при всех своих стараниях. Наполеон, зная о своем превосходстве в силах, решает идти дальше в глубь России:
«Постоянно памятуя и вспоминая пример Карла XII и высказывая решение никак не повторить его ошибки, делает именно эту ошибку!»
Именно в Витебске император Наполеон понял, что Русский поход складывается для его Великой армии совсем не так, как задумывалось. Его больше всего пугали трудно объяснимые по опыту прежних войн потери в людях, которые приходили на отставших по плохим дорогам, больных и дезертиров.
Думается, что при обвинениях военного министра России в нежелании дать Великой армии генеральную баталию следует отметить следующее. Отход 1-й Западной армии в глубь России для соединения со 2-й Западной армией проходил в ожесточенных арьергардных боях с наседающим неприятелем. Такие столкновения состоялись при Ошмянах, Козянах, Кочергишках, Островно, Какувячине, Лучесе.
Более того, в самом начале военных действий авангард генерал-майора И.С. Дорохова и казачий корпус атамана М.И. Платова оказались отрезанными неприятелем от главных сил 1-й Западной армии. И до самого Смоленска им пришлось отступать вместе с багратионовской армией.
Михаилу Богдановичу до самого назначения единого главнокомандующего приходилось «отбиваться» от пылкого князя Багратиона, настаивавшего перед военным министром на наступательных действиях и горевшего желанием сразиться с неприятелем в большой битве. За этим «поединком» двух военных вождей следила не только русская армия, но и официальный Санкт-Петербург. Но Барклай-де-Толли оставался верен себе, продолжая отступать все дальше и дальше в самую глубь России. Позднее он объяснится в своих мемуарах:
«Я при сем заметил, что мы имеем дело с предприимчивым полководцем, который не упустил бы случая обойти своего соперника и тем исторгнуть победу».
…План М.Б. Барклая-де-Толли на начальный период войны, который имел столько возражений, все же был исполнен. Две русские Западные армии соединились под стенами древнего города-крепости Смоленска, прикрывавшего собой врагу прямой путь на первопрестольную Москву. 20 июня к Смоленску подошла 1-я Западная армия, на другой день – 2-я Западная армия. Успешно проведенное Смоленское сражение подняло боевой дух отступающих войск. Военный министр руководил Смоленским сражением. Он же командовал арьергардным боем под местечком Заболотье.
На Смоленщине по инициативе Михаила Богдановича был сформирован армейский летучий (партизанский) отряд под командованием генерал-майора Ф.Ф. Винцингероде. Его действия положили начало ведению малой войны на территории, занятой неприятелем.
Наполеон и под Смоленском не смог навязать противной стороне генеральное сражение. Барклай-де-Толли же после личной встречи с П.И. Багратионом и проведенного военного совета принял решение продолжать отход к Москве.
Сейчас трудно судить о том, как он намеревался поступить в ближайшие дни, поскольку тому веских документальных свидетельств нет. Однако известно его письмо московскому генерал-губернатору графу Ф.В. Ростопчину, в котором говорилось о необходимости решить судьбу войны генеральной баталией:
«Непременным долгом считаю уведомить Ваше Сиятельство, что после отступления армий от Смоленска нынешнее положение дел непременно требует, чтоб судьба наша решена была генеральным сражением. Я прежде сего полагал продолжить войну до окончательного составления внутренних ополчений. Все причины, доселе воспретившие давать онаго, ныне уничтожаются.
Неприятель слишком близок к сердцу России, и сверх того мы принуждены всеми обстоятельствами взять сию решительную меру, ибо в противном случае армии будут подвержены сугубой погибели и бесчестию…»
На марше от Смоленска Михаила Богдановича и застало сообщение из Санкт-Петербурга о том, что 5 августа главнокомандующим всех русских армий назначен генерал от инфантерии М.И. Голенищев-Кутузов. Михаил Богданович по императорскому указу сдал ему войска 1-й и 2-й Западных армий. Окружающие его люди знали, что самолюбию военного министра нанесен оскорбительный удар, но он сам никакого повода к подобным разговорам в своем кругу не подал. Лишь слегка замкнулся в себе.
Барклай-де-Толли предложил новому главнокомандующему по его прибытии к армиям дать неприятелю генеральную баталию у села Царево-Займище. О том, что военный министр нашел здесь «весьма выгодную» позицию для сражения, было сообщено Голенищеву-Кутузову, находившемуся в пути к армии. Тот незамедлительно послал в Царево-Займище своего адъютанта с письмом такого содержания: