Новенький «мерседес» Болеславских продвигался вперед со скоростью черепахи. Только на третьи сутки они подъехали к переправе через реку Сан. Но там образовалась пробка. Простояли час, другой, а машины и повозки все подходили и подходили. Вдруг завыли сирены. На западе показались немецкие самолеты. Люди в панике бросились бежать. Одни, побросав свои вещи, помчались к ближайшему лесу, другие прижались к земле. Ева с отцом успели прыгнуть в огромную воронку, образованную бомбой, а мать, несмотря на уговоры, осталась в машине. Гул моторов усиливался с каждой секундой. Вот передняя тройка «юнкерсов» перешла в пике. Раздался оглушительный взрыв. За первой тройкой пикировала вторая, потом третья, четвертая… Рвались бомбы. Загорелись автомашины, в воздух полетели колеса, человеческие руки, ноги. Ад, выдуманный верующими, по сравнению с тем, что творилось вокруг, показался бы детской забавой… Одна из бомб разорвалась совсем близко. Ева, оглушенная, полузасыпанная землей, с трудом выползла на край ямы и вскрикнула от ужаса: на том месте, где стояла их машина, зияла огромная воронка.
Так, в течение нескольких секунд, Ева лишилась матери, а Польша талантливого художника.
Дальше они побрели пешком. Отец начал заговариваться. Скоро силы совсем оставили его. С помощью добрых людей его устроили в санитарный поезд, но он привез их не в Румынию, а в освобожденный Красной Армией Львов.
В двадцатых и тридцатых годах на Западе о Советской стране говорили мало правды. Правители Польши, их лакеи из органов буржуазной пропаганды ничем не отличались от своих коллег из Лондона, Парижа или Берлина. Поэтому Болеславские о жизни в Советском Союзе имели весьма смутное представление. В частности, архитектору казалось, что каждого буржуазного интеллигента большевики если и не убивают, то обязательно ссылают в холодную Сибирь. Но советские люди оказались совсем не такими, какими их рисовали продажные пропагандисты в Польше. Прежде всего они бесплатно вылечили архитектора, потом ему дали работу по специальности, а дочку устроили учиться в университет. И началась для них новая жизнь. Архитектор приступил к работе над грандиозным проектом комплекса зданий культурно-просветительных учреждений, в центре которого должно было находиться монументальное здание Дворца культуры. Ева всей душой отдалась учебе.
Творческий труд делает людей счастливыми. Болеславские тоже могли себя считать счастливыми людьми. Одного лишь им не хватало — родины, которая изнывала под фашистским гнетом. Сначалаони не теряли надежды на быстрое освобождение. Ведь английское и французское правительства дали торжественное обещание не оставлять Польшу в беде. Однако они не спешили выполнять свои обязательства. Их хорошо вооруженные армии топтались на месте, будто ожидая, когда немцы закончат тотальную мобилизацию. Наступил сороковой год, приведший к неожиданному поражению Франции и изгнанию английской армии из континентальной Европы. Скоро почти все буржуазные страны континента очутились в руках Гитлера. Используя людские и материальные ресурсы этих стран, фюрер двинул свои орды на Восток, чтобы завоевать, как он говорил, жизненное пространство для немецкой нации. Фашисты планировали полное истребление славянских народов. Началась самая кровопролитная в истории человечества война…
Вместе с другими гражданами Советского Союза выехали на восток и Ева с отцом. Остановились они в небольшом уральском городке. Здесь вместо Дворцов культуры архитектору пришлось строить производственные помещения для военного завода, а Еве — учиться не в университете, а на курсах военных радистов. Острый слух сослужил ей добрую службу: за пять месяцев напряженной учебы она стала первоклассной радисткой.
По согласованию с Советским правительством, в нашей стране полякам разрешили создать свою армию. На пост командующего польское эмигрантское правительство назначило генерала Андерса. Истинные патриоты думали тогда, что эта армия станет центром объединения всех прогрессивных сил, готовых броситься в смертельную схватку с фашизмом за освобождение и возрождение Польши. В своих публичных выступлениях об этом не раз заявляли Андерс и его коллеги. Ева поверила им и добровольно вступила в армию. Но жестоко ошиблась. Эмигрантским кругам армия Андерса нужна была не для освобождения родины, а для последующей борьбы с ее прогрессивными силами. К сожалению, многие поняли это слишком поздно. В их числе была и Ева. Сменив гражданское платье на военную форму, она надеялась сразу же приступить к исполнению обязанностей радистки, но ее послали работать официанткой в офицерскую столовую. Жалобы не помогли. «Интересы нации требуют, чтобы поляки воевали, а польки обслуживали их. Дабы приблизить нашу победу, делайте так, чтобы мужчинам-воинам было легче переносить лишения. Таков патриотический долг польских женщин», — ответил на ее жалобу один из начальников.