— Так, гаврики, — обратился Попов к двум собутыльникам Николаева, — рассказывайте быстро, как дело было.
«Гаврики», глядя на простреленного сержанта, на бешеное лицо своего комбата, сочли, что Николаев теперь точно по любому «списан», и что лучше рассказать все как есть.
Действительно, вчера в самых уже сумерках, к блокпосту с той стороны, где располагались минометчики, подошли какие-то малолетки, и предложили развеяться. Как на зло, в этот момент там был сержант Николаев, который оказался в этом месте случайно. Он вступил в разговор, и сказал, что развеяться хотелось бы, но денег у них нет.
Малолетки засмеялись, и сказали, что это им и так было известно, но им нужны патроны, или другое ценное имущество, например, штык-ножи. Но предупредили сразу, что если патроны будут какие-нибудь фиговые, то пусть тогда «солдат потом не обижается», найдут способ как его достать.
Николаев сказал, что у них есть патроны, прямо в нераспечатанном цинке, чтобы не сомневались. Друзьям он сказал, что штык-ножи отдавать не хочет. Типа, летеха, рано или поздно, узнает. Конечно, можно на него и «забить», но будет много лишней вони. А так он видел, как «этот лох» Воробьев прятал цинки. Николаев решил, что пока эти цинки хватятся, куча времени пройдет, и концов не найдут. На «Птичкина» потом и свалить можно будет, если что.
Цинки они обменяли на водку. Долго торговались, и сошлись на трех бутылках. Цинки спустили по стене вниз на веревке. А чтобы местные не вздумали сбежать, не отдав товар, держали их на прицеле.
Сержант сказал, что им на троих хватит одной, чтобы не «спалиться». Но когда они выпили бутылку, им показалось, что все хорошо, но мало. Тогда они выпили вторую. Закуски почти и не было, и как они выпили третью, вообще не помнят. Очнулись вот только сейчас утром, когда их пришел будить командир батареи.
— Вот вы дебилы!! — ахнул Логвиненко. — Духи солдатам тупорылым, как вы, могут продать отравленную водку, чтобы вы все сдохли. Это вам просто повезло, что вам не отраву продали… Или гадость какую, от которой слепнут на утро… Ну, дебилы… Это нечто!
— Ну, что? — спросил Юра у ротного, дашь мне машину, чтобы этого козла к комбату отвезти. Надо же как-то оформить все это дело юридически. А? Как ты думаешь?
В августе 96-го…Однако попасть к комбату Мязину в этот день не суждено было не только Попову и продажному сержанту Николаеву, но и вообще, ни одному человеку с блокпоста.
Когда Логвиненко повернулся, и начал подниматься по ступенькам, чтобы выйти из блиндажа наверх, на блоке раздался первый взрыв.
Ротный кубарем полетел обратно в помещение. И в этот момент стрельба стала непрерывной. Юра Попов помертвел. Как всегда, неприятность застигла его врасплох — причем в самый неудачный момент. В блиндаже не было ни одной рации. Одна находилась в командирском блиндаже, вторая — в «шишиге» Попова. До обоих еще нужно было добраться.
Но что мог сделать командир минометной батареи в такой ситуации? Наверное, только то, что первое пришло ему в голову, чему его учили в военном училище. Он скомандовал бы — «Батарея! К бою!» — и первым кинулся бы к выходу. Судьба Николаева его больше не волновала. Строго говоря, в эту минуту он про него просто забыл…
Но он не отдал этот приказ. Потому как он сразу вспомнил, что минометы стоят прямо посреди блока, и что они, почти наверняка, прекрасно просматриваются с близлежащих высоток. И что отправить сейчас бойцов к минометам — это просто превратить их в беспомощные мишени.
Поэтому он приказал им оставаться на месте, и ждать его дальнейших приказов, а сам обратился к набившему большую шишку и грязно ругавшемуся матом ротному:
— Надо к рациям пробиваться. Что вообще происходит-то? Надо помощь вызывать!..
Тактика дудаевцев в этот страшный по напряжению и по последствиям, для кого-то — короткий, для кого-то — затяжной, штурм, была простой, но более чем эффективной. Они наносили удары по фактически неподвижному противнику, причем его полное единовременное уничтожение, тем более — задача по занятию блокпостов, не ставилась. Небольшие группы проводили интенсивный обстрел позиции федеральных войск, причем особенно успешно отрабатывали свою роль снайперы, потом быстро отходили, но новая группа — уже с другого направления, начинала обстрел снова. Это не давало нашим бойцам никакой передышки. Причем реагировать на постоянно меняющееся направление ударов противники было очень затруднительно.
Очень сильно сказывалось плохое знание местности. В этом отношении боевики располагали еще одним несомненным преимуществом…