Айнз онемел.
— Нет, это немного…
Рептилия было слишком. Айнз хотел отступать сразу же, но он заставил себя сыграть свою роль. Что касается скрежета зубов со стороны, он будет просто игнорировать его сейчас.
— Кхе-кхе! Нет. Просто, я хочу, чтобы ты внимательно следила есть ли среди людоящеров мысли о бунте.
— Таких среди людоящеров нету.
Айнз рассмеялись на уверенный ответ Круш.
— Я не настолько глуп, чтобы предположить такое. Я не знаком с тем, как думают людоящеры, но используя человеческую расу как пример, измена является распространенным явлением. Вот почему я хочу иметь агента для слежки за таким.
Круш снова изменила выражение, что привело Айнза к панике внутри души за успех сделки. Был запасной план, не связанный с воскрешением Зарюса, но данный вариант нес цель связать Круш благодарностью. Что он должен сделать, если она отвергает его предложение?
Я не должен быть слишком жадным и идти ва-банк… Это должно быть то, что они примут и не будут плакать над пролитым молоком.
— … Перед тобой лежит возможность для чуда. Но этого шанса не будет здесь всё время. Если ты не схватишь его сразу же, он исчезнет навсегда.
По выражению Круш прошла судорога.
— Я не собираюсь использовать раздражающие ритуалы. Существует Заклинание воскрешения в этом мире, не так ли? Именно его я собираюсь использовать.
— Это легендарный…
Глядя на Круш, оборвавшую себя на полуслове, Айнз принял надменную позу и мягко спросил:
— Круш. Что является для тебя наиболее важным? Я хочу, чтобы ты подумала.
Айнз наблюдал как глаза Круш начинают колебаться, он, казалось, видел иллюзию забитого клиента на деловой встрече.
Дальше, Айнз должен был позволить Круш понять — это чудо не бесплатная услуга. Безвозмездность сделает других подозрительными, но они будут более восприимчивы если потребовать достаточное количества денег.
— Мне просто нужно осмотреть твоих друзей людоящеров во тьме. В зависимости от обстоятельств, возможно, тебе потребуется сделать сложный выбор. Чтобы предотвратить предательство, я использую особую магию на воскресшего Зарюса. Если я подумаю, что вы предали меня, я немедленно убью его. Это должно беспокоить тебя, но воскрешение Зарюса не то, что вы можете получить без справедливой сделки, верно?
На самом деле, нет такой магии.
Айнз действовал так, будто всё сказал, и медленно встал. Затем он развел руками.
Айнз посмотрел на сомневающуюся Круш.
— Ах, да, скажи воскресшему Зарюсу это вместо меня. Я возродил его, потому что собираюсь использовать его. Я обещаю не говорить твоё имя. Итак, Круш Лулу. Теперь выбери. Это последний шанс для тебя, чтобы твой любимый Зарюс вернулся назад. Что ты скажешь? Да? Или нет? Выбирай.
Айнз медленно протянул руку Круш. В то же время он сказал Стражам:
— Ничего не предпринимайте, даже если она откажется. — Хорошо, готова сейчас дать ответ? Круш Лулу?
Эпилог
Зарюс почувствовал тепло, растекающееся по всему его телу. И руку, которая хотела выдернуть его из чёрной бездны небытия. Но он отмахнулся от неё. Он почувствовал что-то отвратительное в прикосновении этой руки.
После непродолжительного времени между мигом и вечностью, он почувствовал, что рука снова тянется к нему. Он хотел отмахнуться от неё, так же как и в первый раз, но засомневался. Тщательно прислушавшись, он смог различить голос, идущий извне. Как оказалось, этому грубому пробуждению сопутствовал голос женщины, которую он безмерно любил.
Сомнение.
Сомнение.
Всё ещё сомнение.
В этом мире, где было непонятно, существует ли время вообще, Зарюс продолжал сомневаться. В конце концов, он ухватился за руку, несмотря на большое нежелание это делать.
И его выдернули в другой мир, полный ясности.
Огромная усталость пронизывала, казалось, каждую клетку его тела.
Было ощущение, будто его внутренности перемешали и скрутили в тугой комок.
А потом он почувствовал себя ещё более уставшим. Он никогда в жизни так не уставал, даже если переусердствовал с физической нагрузкой.
Зарюс приложил усилие, что октрыть свои тяжёлые веки.
Слепящий свет ударил ему в глаза. И хотя глаза людоящеров автоматически приспосабливались к степени освещённости, они не могли делать это мгновенно. Зарюс часто заморгал…
— Зарюс!
Кто-то крепко его обнимал.
— К-Круш?
Этого не могло быть, он не мог снова слышать его, этот женский голос.