жим их в известной только нам комбинации. – Зачэм? – Затем! Гоблин идёт, сбивает ногой кость, и, тем самым, меняет её расположение. Правильно? – Правыльно. – Мы делаем обход, находим сдвинутую кость и, тем самым, вычисляем где ходил враг и его позиции. Дошло? – Да. – Кости не подойдут, – вмешался вождь. – Ночью их растащат звери или птицы падальщики. – Есть идеи получше? Нам любая сейчас сгодится, но желательно пооригинальней. – Только на нашей половине острова, на юго-восточном берегу, растёт золотистый орешник, который местные называют жёлтым деревом. Он отличается выдающейся крепостью и ярким цветом ствола, который не блекнет, даже если полежит на солнце отломанным. – Не очень улавливаю… – Из него получаются отличные вилки-трезубцы, если знать, где срубить стебель. Аборигены падки на всякие побрякушки и не придётся даже придумывать комбинации и хитрые раскладки. Просто разложим такие безделушки по периметру и будем ждать. Ни один вражеский разведчик не устоит перед соблазном владеть такой игрушкой и обязательно присвоит её себе. Для их разума эта вещица будет в диковинку. Чем не знак? Вилка осталась лежать на своём месте – нет врагов, и наоборот: забрали вилку – бьём тревогу. – Я смотрю, Вы такой не удосужились обзавестись? – не устоял я, чтобы не съязвить. – Птицу лучше есть руками, сынок, а от другого мяса у меня изжога, даже от рыбы, которую тут, к счастью, не ловят, – гордо и с победной ноткой в голосе отчеканил вождь. – У нас тут не кружок по этикету! Мы тут выживаем, между прочим! – Особенно по утрам… после гулянок, – парировал я. – Поправлюсь: сосуществуем… в гармонии… с природой, – его рассмешило моё замечание, и улыбка растеклась по его физиономии. – На Зубиновской половине, надеюсь, такие же любители тростникового пойла? – Не сомневайся! Все как один! – убедил меня вождь. – Это огромный плюс! Значит, у нас будет временно́е окно по ночам, и мы сможем работать. – Кх… – Что не так? – Вы. Вы сможете работать, – поправил меня вождь с неловкостью. – У аборигенов индивидуальный режим, так сказать… – Безвольные лентяи! – взвился я. – А над чем работать то? К тому же ночью… – Запоминайте, чтобы потом самим не попасться! – я постарался вернуть деловой настрой. – Определив пункты проникновения, мы сможем безошибочно нейтрализовать сначала шпионов, а потом и лазутчиков. – Как? – Понаставим ловушек, сколько успеем, – с наигранной досадой сказал я. – Вы то, нам не помощники, как выяснилось. – Днём – всё что попросишь! – Тогда, немедленно отсылаем группу на добычу орешника и группу за тростником. – Все всё поняли? – вождь обвёл взглядом гоблинов, и ему дружно ответили: – Да! – Зубин разозлится, – опасливо произнёс вождь, дождавшись, пока мы останемся в окружении только моих людей. – Я тебя не понимаю! Мы можем не начинать, если хочешь, – я порядком разозлился. – Вовремя ты стал заботиться о чувствах старого друга, хотя недавно по-другому пел. – Меня удручает мысль о последствиях… он не остановится… и может пролиться кровь… собственно, от чего ушли, к тому и приходим… – Не кори себя, будем решать проблемы по мере их поступления, – я отправил его отдохнуть, чтобы не мешался, а сам отвёл своих солдат в сторону и дал распоряжение. – Строго настрого, запрещаю вам вступать в стычки! Никого не убивать! Защищаться – пожалуйста, ибо личная безопасность превыше всего. Цель одна – Зубин. Он герой Крюлода и предводитель соседнего племени – незамеченным не останется. Ловушки сделаем безобидные, исключительно обезвреживающие и не калечащие. Нам пообещали корабль, возможно, удастся подключить пленников к этому занятию. *** Первая группа добытчиков вернулась довольно скоро и принесла с собой массивные охапки золотистого орешника. Ничего особенного: обычный кустарник, разве что, цвет – действительно экзотический, оригинальный. Мы быстро разделались с его обработкой, и заготовили целую горку вилок, как тут же встал вопрос об их транспортировке. Распихать по карманам – много не получится, а сумок или мешков у туземцев в хозяйстве не наблюдалось. Приняли решение: каждый наденет по поясу, как у аборигенов и заткнёт за него вилок, сколько влезет. И, как только сумерки начали спускаться на остров, мы выдвинулись на первое задание. Разделяться на этот раз не стали и дружно направились прямиком к бухте. – Действуем быстро и молча, – наставлял я по пути. – Сегодня, можно сказать, исторический день, ну, то есть, вечер – мы зайдём за «паварот», вопреки всем предостережениям. – Скорей бы! А то у меня от этого пояса все бока чешутся. Операция была закончена далеко засветло, так как развилок оказалось не так уж и много, и, возвратившись в деревню, мы увидели привычную нам картину: тлеющий костёр и разбросанные следы пирушки, обглоданные кости и пустые связки бамбуковых стеблей. – Завтра нас ждёт обход, проверим где они шастают, и будем подготавливать всё необходимое для сооружения капканов и форта. Надо поспать. *** – Вождь, после полудня мы пойдём проверять вилки. К нашему возвращению гоблины должны будут добыть следующих вещей, сколько смогут: больших округлых камней, где-то по пояс высотой, и по пять самых длинных лиан на каждый валун; этого тростника мало, – указал я на небрежно сложенную копну, – надо ещё столько же; также, очищенных бамбуковых стволов, желательно в наш рост, и какие-нибудь мотыги, чтобы копать. – Будет сделано! – Гретчин оживился, хотел было отдать честь, но передумал, и сам поспешил раздать задания. – Так, ты! Да, ты! Созывай остальных! – Проверять вилки будем в обратном направлении: от последней выложенной к первой, – уточнил я. – Ждём полудня. *** Подойдя к развилке на две дороги, почти сразу за деревней, нам встретился нетронутый трезубец из жёлтого дерева. Эта дорога сильно заросла травой и по ней, похоже, не так уж часто путешествовали. Вывод очевиден – так близко шпионы Зубина сюда не подходят. Недолгое время мы следовали по прямой, но узкой тропинке, вдоль леса, который являлся негласной границей между территориями племён. – Ещё вилка на дороге! – посоветовавшись, мы решили оставить и эту вилку на своём месте, вдруг гости появятся позже? У другого разветвления дороги я нагнулся, чтобы забрать одну из двух вилок: – Лишнюю положили! Зачем две? Одну я, пожалуй, заберу себе! Будет трофеем, когда выберемся отсюда. – Следующая мне! Если, конечно, попадётся. – Или мне! – Благословление тому кривоглазому хлыщу, который протоптал эти дороги, – я почувствовал себя мрачным от того, что вскоре, возможно, придётся снова обнаружить нетронутую метку. – Кто вообще по этим зарослям ходит, кроме нас? – Зато, есть шанс, что нам не придётся строить ловушки. – Есть шанс, что мы имеем дело с более умным племенем и они крайне осторожны! Об этом не подумал? – Нет… – А вот и новое разветвление дороги! – я был очень раздражён, увидев нетронутую вилку, а за ней ещё одну поодаль. Вытащив монету, завалявшуюся и слегка заржавевшую у меня в кармане, я подкинул её и крикнул: – Пусть всё решит воздух! Если выпадет орёл – отдадим её тебе! Решка – тебе! Делайте же ставки, господа. Монетка закрутилась в воздухе. – Решка! – закричали двое хором. *** – Скоро выход к заливу, – послюнявив палец и подняв его вверх, я уловил прохладу встречного ветра и пошёл первым. – Я уверен – гоблины сами тут путаются и блуждают. И кто предложил следовать по каменным дорогам, когда на них столько развилок? – Вы, сэр, – ответили за спиной, уловив мой юмор. – Чья это была идея: положить вилки на каждой дорожной развилке? – Вождя! – Так вот, пусть вождь сам и… – я не договорил фразу, выйдя из-за кустов на берег у края бухты. – Смотрите… Все наши оставленные приманки исчезли. – Чудно! – обрадовался я. – Значит место проникновения здесь. – Через чащу пробираются, – предположил один из солдат. – И на трезубцы клюнули, – отметил другой. – Что ж, не зря раскладывали, – я вслушивался в звуки леса, опасаясь засады, но ничего подозрительного не было. – Возвращаемся, а по пути собираем оставшиеся вилки! *** – Всё приготовили! – встретил нас радостный вождь. – Великолепно! – я был приятно удивлён, обводя взглядом всё добытое гоблинами. – А мы обнаружили точное место вылазок. – С чего начнём? – Пока до вечера есть время и гоблины ещё в состоянии помогать нам, пусть откатят валуны в конец бухты. – За паварот? – кто-то из гоблинов спросил с недоверием, услышав наш разговор. – Они боятся туда ходить, пока соседи терроризируют и хозяйничают в тех краях, – разъяснил мне вождь. – За «паварот» не надо! – громко, для всех озвучил я и переспросил у вождя: – А до бухты, хотя бы, докатят, по пляжу? А дальше мы уж как-нибудь! – До поворота докатят, дальше – нет. – Пусть начинают, а мы тут организацию наладим. Гретчин убежал к своим и уже вскоре, мы наблюдали за небыстрым, но уверенным перекатыванием глыб. – Они по трое катят, и то, вон как медленно, – заметил солдат. – А нас всего пятеро. – Ночка будет весёлой, – иронично подбадривал его я. – Придётся попотеть. – Что дальше? – вернулся вождь. – Пусть повторяют за мной, – я взял три лианы и связал их концами между собой в узел, а потом, пятясь спиной, вытянув на всю длину, стал сплетать косичкой. Аборигены мигом переняли мой способ, и можно было переходить к возведению ограды. – Мотыги где? – спросил я. – Тут! Тут! – окрикнув, сообщил вождь. – У меня за хижиной. – Не лопаты, конечно же, но тоже сойдут, –