плетённые лианы, и по одной неровной глыбе, привязанной к каждой. Думали использовать найденный канат, но он рассыпался у нас в руках от старости. Дальше оставалось только загрузить оснащение, провиант и, открыв шлюз, пустить воду. Ветер пока, на удачу, оставался попутным, и, по всей видимости, меняться не собирался. В один из следующих дней, пройдя по дощатому мостику через ров и, закинув в ялик поклажу, я увидел, что с западной стороны берега, по пляжу к нам надвигается силуэт. Это был Гретчин – я сразу узнал его по походке и росту, но одет он был как-то несуразно, а лицо вымазал невообразимым гримом. Я остановил работы, и, от греха, распустил гоблинов по домам, а сам остался в окружении моих людей и с любопытством наблюдал, что же будет. – Пожалуйста, позвольте мне представиться, – приковылял к нам Гретчин. – Моё имя – Душнар. Я хотел бы благодарить Вас за то, что Вы построили форт в моём родном городе. Мои горожане предали Вас и очень существенно. Пристыженный своей родиной, я прошу Вашего прощения, а также желаю присоединиться к Вам и северному племени. – Гретчин, ты совсем ополоумел на старость лет? Или ты думал, что я тебя не узнаю? – было забавно наблюдать, как соломенный парик, то и дело съезжал ему на глаза, и он в спешке его поправлял. – Сажа вон по щеке потекла… – Кто это, Гретчин? Моё имя Душнар… – Заканчивай представление, говори, зачем пришёл, у нас нет времени на твою самодеятельность! Он неловко переминался с ноги на ногу, и, наконец сняв парик, жалобно заскулил: – Жители южного племени озлобились и изгнали меня, обвинив в потере запаса тростниковой браги. – А ты рассчитывал, что они тебя по головке погладят? Скажут, «маладэц» Грэчин? – Мне некуда идти… – Я вообще не понимаю, ради чего ты начал всю эту заварушку? Отдыхал бы в своё удовольствие и никого б не трогал. Да и тебя б не трогали! Доигрался? – Я беспокоился за них! – Ты беспокоился и беспокоишься исключительно за свою шкуру и собственный комфорт! По сей день тебя до мурашек страшит упоминание таких слов, как Зубин, Крюллод! А домой-то, ой как не хочется! Правда? Или хочется? Что? Запутался? Дома ждут старые друзья-картёжники, желающие отыграться, или, того хуже, правосудие! Вот ты и стал отгораживаться любыми правдами и неправдами! – отчитывал его я. – Только одного ты не учёл: время ушло, а ты живёшь страхами прошлого! – Возьмите меня с собой! – взмолился он, упав на колени. – Зачем нам лишний балласт? – Раньше я не хотел возвращаться совсем, и боялся, что меня найдёт команда Зубина и, починив шхуну, увезёт обратно на родину! Но один, вне племени, я помру на этом острове! – он едва не рыдал. – Бочку нам нашу раздобудь и тогда, добро пожаловать на борт, – я проверял его, но понимал, что вскоре, нам предстояла такая же работа землекопами вокруг Зубиновсокой шхуны. На этот раз в одиночку, без помощи гоблинов, поэтому лишние руки, хоть какие, нам совсем не помешали бы. – Что… как? Мне нет обратной дороги в деревню… – Тогда свободен! – стращал его я. – Остаёшься на острове! – Но… – Как, как? – я смягчился, подошёл к нему и поднял с колен. – Ночью! Как мы! – Ладно… – насупился он. – Что ладно? Добавить в список договора чан? – Не надо… будет вам бочка! – И чтобы полная! – Но… – Да шучу, расслабься! Просто прикати. – Хорошо… – Вот и славно! По рукам? – я протянул ему ладонь и дождался пока он, нехотя и лениво, сделает тоже самое в ответ. – Пойми, чем меньше следов своего присутствия мы оставим на острове, тем лучше будет для аборигенов. – А чан то, чем им навредить может? – Забудь ты уже про чан! Решили же, что оставляем! Используют его в мирных целях? – и я сам ответил себе на свой вопрос. – В мирном! Вот пусть и продолжают там варить свою птицу на здоровье. – Ааа… – Как прикатишь бочку, садись в ялик. Возможно, ночевать в нём придётся несколько суток, понятно? И не издавай ни звука, пока мы полностью не закончим погрузку! – Всё понял! – Еды мы тебе принесём, не вздумай залезать в запасы! – наказал ему я, и понимал, что опять заключаю сделку с аферистом, давая ему второй шанс. – Зубин не должен ничего знать, иначе точно задержишься тут навсегда! Наутро, мы увидели, что Гретчин сдержал своё слово и смирно дожидался нашего прихода, спрятавшись внутри ялика, закопавшись в разный хлам. – Можешь, ведь, когда хочешь, – шутил я, глядя на возвращённую бочку. *** – Ну, вот и всё? – жал я руку Зубину, провожая взглядом моих людей поднимающихся на борт, а самого постоянно отвлекала мысль о Гретчине: «Как бы чего не натворил и не выкинул перед самым отплытием». – Впереди неизвестность… всё погрузили? – Конечно! Да не переживай ты так! Всё у вас получится – шхуна почти в идеальном состоянии. По прибытии на континент, отправьте депешу моему начальству с указанием координат и особенностью оборотного течения близ острова, пусть вышлют спасательную экспедицию за мной, – озаботился Зубин. – Обещаю! – Своим упорством, можно даже сказать упрямством, доходящим иногда до безрассудства, ты помог мне понять, что моё место тоже на своей родине! Надеюсь, ты мало-мальски запомнил карту звёздного неба, пока были ясные ночи? – Запомнил! – ничего не подозревая, ответил я. – Прощай, рыцарь! – и он отпустил мою руку. – Спасибо Вам, – я поднялся по доскам, как по трапу, и, убедившись, что все готовы, крикнул гоблинам. – Открывай плотину! Вода стремительным потоком заполнила ров, аборигены подтолкнули ялик с трёх сторон, и попутным ветром нас вынесло в море через канаву, как по коридору. И вот сейчас, преодолев уже почти полпути до островка, где ждала нас шхуной, я не обнаружил среди вещей самого главного – сундука! – Где?! Где он?! – Кто?.. Я проклинал последними словами Гретчина, из-за которого моя голова была занята не делами, а его авантюрами, и я не перепроверил всё до отплытия, но ничего изменить уже было нельзя. – Мы снова поплывём вслепую! – орал я во всё горло. Мой гнев отступил, когда через дождь и густой туман, на нашем пути показались две скалы, а между ними виднелись мачты шхуны, на которых трепыхались по ветру, скрученные паруса. – Вот оно, спасение! – воскликнул я. – Готовимся к швартовке! *** Нам даже не пришлось сбрасывать якоря, насколько ровной и гладкой была кромка пляжа, опоясывающая этот продолговатый островок, и, подобно Зубиновской шхуне, мы мягко сели на мель. С берега этот островок казался гораздо крупнее, но, только попав на него, можно было реально оценить его размеры. Он был частью гряды и кораллового рифа, а массивности придавали скалы-холмы. – Перетаскиваем все вещи на сушу! – Да, сэр! *** – А вот и ты! – я восхищался застрявшим неподалёку кораблём на противоположной стороне островка. – Досмотрим шхуну и начнём загружаться! *** Через несколько дней, всё было готово, и, приготовившись, мы распахнули паруса. Поймав встречный порыв, шхуна заскрипела, начала разворачиваться, слегка накренилась и, пробурив песок, вырвалась в открытый океан. – Вперёд, и только вперёд! *** Приятной и неожиданной встречей ознаменовалось утро следующего дня. – Сюда! Все сюда! – звал мой солдат всех, стоя у края корабля и вцепившись в перила, как прикованный. – Мне это чудится… – я с восхищением наблюдал за тройкой удивительных существ, которые игриво купались и резвились вокруг рифа, мимо которого мы проплывали. Ими были нагие морские девы, с длинными волосами цвета ржи, но с рыбьими хвостами вместо ног. – Сколько лет живу, но ничего подобного не встречал, – сказал Гретчин. Они абсолютно не замечали нас и никак не реагировали на наши призывные окрики или помахивания руками, отчего сложилось впечатление, что это был морской мираж, но их появление скрасило наше путешествие в неизвестность и воодушевило нас. ***