ов воды и провизии было в достатке, об этом я позаботился заранее, но недовольство экипажа потихоньку росло… *** Проведя следующую неделю под палящим солнцем, из-за которого почти все получили солнечный удар, включая меня, на горизонте нами была замечена земля, с широкой береговой линией, напоминающей материк. Поначалу, я принял её за континент, за Энрот (как хотелось скорее вернуться домой, и не зря же мы встретили буй на своём пути), но узнать о том, что мы вновь попали в соседнее, подобное, оборотное течение, и это был, всего лишь на всего, очередной остров, а вернее их россыпь, мне было суждено позже. Подплывая ближе, мы стали замечать и распознавать постройки, над каждой из которых веял чёрный флаг. К этому времени наша шхуна уже порядком поизносилась, и я решил высадиться на берег прежде, чем палуба уйдёт под воду из-под наших ног. – Приготовьтесь сбросить якоря! – указал я на бревенчатый пирс, выходящий в море, подле которого стоял сруб со шпилем, но, почему то, без флага. – Причалим вон там. – Не лучшая идея… – прокомментировал моё решение Гретчин. – Нутром чую… – Выбор у нас не велик, но это, в любом случае лучше, чем хаотично дрейфовать по бескрайним просторам океана, тут хоть какой-то намёк на цивилизацию, – меня смутила фраза Гретчина. – Если что, уплывём! *** Наша шхуна мягко чиркнула бортом вкопанную в дно и торчащую из воды деревянную сваю, и, натягивая через воду плетёные лианы с грузами, остановилась. – Прошу на выход, господа! – я скинул трап и первым спустился на пирс, ощущая ступнями приятную теплоту прогретых на солнце деревянных досок. Как только мои солдаты повязали швартовые, из сруба на берегу вышел целый отряд, и направился к нам. Каким же облегчением для меня была эта встреча, насколько сильно я устал от гоблинов. К сожалению, радость посетила меня ненадолго. Уже на подходе отряда к середине пирса я хорошо разглядел состав его участников, и мне стало понятно, что это были за персонажи. Ими оказались знаменитые регнанские пираты, занимающиеся контрабандой краденного и награбленного. Тут же выхватив меч, я осознал, в какую переделку мы попали, и пытался на ходу придумать решение, но из-за волнения мозг отключился. Гретчин и двое безоружных встали за моей спиной, а двое обнаживших оружие солдат, вышли вперёд. Отряд головорезов приблизился к нам, запирая на пирсе, и остановился на безопасном расстоянии. Отступать и вернуться на шхуну уже не представлялось возможным, а наш шанс на победу равнялся одному к десяти. Пираты, как один, смотрели на нас с презрением и бесстрашием. Повисла немая пауза. Расталкивая ряды, на переговоры вышел их предводитель. Им был отвратительно пахнущий, отвратительно говорящий и прихрамывающий огр-людоед. «Ну, вот и тут агенты Крюллода! Прям островная зараза какая-то! Теперь понятно, кто выставил буй…» – подумал я, с неприязнью рассматривая его обветренное, шелушащееся и покрытое шрамами, лицо. Но ещё сильнее к себе привлекали внимание его ужасные на вид, смердящие, необутые ноги, на каждой из которой отросли длиннющие, месяцами нестриженные, чёрно-жёлтые от скопившейся грязи, растрескавшиеся ногти, на концах расслаиваясь и загибаясь, как когти диких зверей. Тяжёлым голосом он представился и внёс кое-какую ясность, вполоборота оглядываясь на подчинённых и взявшись за рукоятку своей сабли: – Они зовут меня: Страшный Предводитель Весёлых Свиней, сокращённо СПеВС! Всегда большая радость встретить меня! Я не рискнул спросить, что означает связующая буква «е» внутри аббревиатуры его имени, и почему она именно «е», а не «и» или «о», например. – Нам не нужны неприятности, – попытался уладить ситуацию я, и медленно опустил меч, чтобы это заметили мои солдаты и последовали моему примеру. – Мы сейчас же уплывёт отсюда. – И нам не нужны неприятности, но вы на нашей территории и только наш капитан может решить, что дальше делать, – после чего он, с характерным звуком наполовину обнажил свою саблю, и, то же самое, вслед повторили остальные пираты. – Бросайте оружие! Быстро! «Лучше не спорить, нас зарубят быстрее, чем успеем и глазом моргнуть!» – промелькнуло в голове, и я немедленно выпустил из рук свой меч. Тот гулко упал на пирс, а следом попадали и мечи моих солдат. Он подошёл ко мне вплотную, столкнул необутой ногой мечи в воду, и ощутимо похлопал меня по плечу тяжелённой ручищей, прибавив: – Вот и славно, – после, отдал приказ пиратам. – Взять их! Шхуну обыскать! Нам связали верёвками руки сзади и каждому накинули на голову по пыльному, войлочному мешку, обыскали, изъяли ремни и мои вилки. Не знаю как остальным, но судя по заплатам и дыркам в палец, мне, похоже, достался мешок из-под картошки. «Конспирация на уровне», – саркастично подумал я, понимая всю бессмысленность своего головного убора, и меня успокоил тот факт, что я отслежу и запомню дорогу обратно до шхуны. Когда нас уводили, я намеренно изредка спотыкался, чтобы пираты до конца поверили, как им казалось, в практичность своего изобретения, а сам видел почти всё. До самого вечера, мы нарезали круги по одной и той же местности, раз пять прошли по прибрежной зоне и в итоге, конвой вышел обратно к лачуге у пирса, откуда отправлялся. Видимо, чтобы мы думали, что нас увели куда-то далеко. Зачем, спрашивается, запоминал только? Заведя внутрь и грубо толкая в спины, нас, не развязывая, как какой-нибудь товар или вещи, тупо отправили-сгрузили в сырой погреб, оборудованный в подполе сруба. – Чтобы ни звука! – проревел кто-то нам сверху, и захлопнул дверь-крышку. Скрюченные, мы молча лежали на земле, ничего не видя и слушая доносящийся звон бокалов и кружек, разбавляемый отборной и обильной порцией нецензурной брани. Гретчин изредка подвывал, съёжившись в позе эмбриона. – Тихо-тихо, – успокаивал его я шёпотом. – Потерпи. Дождавшись, когда наверху всё стихло и по комнате начал разгуливать храп, я кое-как смог сесть и облокотиться: – Эй? – окликнул я всех. – Очнитесь. – Ох… – У меня хорошие новости: мы недалеко от шхуны. – Как это? – отозвался кто-то из моих солдат. – Нас же полдня вели в неизвестном направлении. – Это чтобы отвлечь наше внимание, – пояснил я, – запутать следы и сбить с толку, дабы мы не знали, где находимся. – Так, где мы? – подал голос взбудораженный Гретчин. – Тише, ты… – осаживал я его, боясь, что нас услышат. – В лачуге у пирса, откуда нас и увели. Всё просто. – И что? – противился он. – Мы же связаны, и я ничего не вижу. – Сейчас я вас освобожу, – сказал я и принял положение лёжа. Тут мне помог навык и знания, как выбраться из скрутки, полученные в академии: я растянул верёвку на запястьях насколько смог, сжался сильнее, раздвинул максимально локти, и протиснулся поясничной частью тела между руками. Повезло, что за время нашего пребывания на острове, я порядком похудел, и тело возвратило себе былую гибкость, как в детстве. Сидя уже в привычном, удобном положении, я освободился от мешка на голове и помог остальным. Каковым же было удивление Гретчина, когда я снял с него колпак, и предстал перед ним без верёвок. Несмотря на то, что мы освободились от мешков, темнотища была такая, что хоть глаз коли. – Я пойду первым и постараюсь найти нам оружие, будьте готовы, – нащупал я над головой крышку, с маленькими щёлками. – Подсадите. Хоть это были и пираты, но они оказались далеко не так глупы, как гоблины, и провернуть план по освобождению, нам не удалось: перед сном, они поставили ножки стола, с неубранной посудой, на крышку погреба, создавая себе сигнализатор-маячок, на случай, если крышка откроется. Что, собственно, и произошло: все до одного пирата вскочили и, выхватив оружие, окружили нас, когда посуда с грохотом приземлилась на пол, предательски нашумев и разбиваясь вдребезги. – Я же говорил, часового можно не приставлять, – рассмеялся СПеВС, глядя на мою физиономию, полную растерянности. – Ребятки-то, оказались смышлёными. «Нам конец» – последнее, что подумалось мне, перед тем, как нас всех выволокли из подпола, и мне зарядили по хребту, чем-то тяжёлым. *** Минутка откровения: все те, кто рассказывают, что в последний момент перед потерей сознания, в паническом страхе видят, как перед глазами проносится вся их жизнь, а потом, отключившись, видят какие-то коридоры со светом в конце пути, заявляю, положа руку на сердце – лгут! Ничего подобного не происходит! Это касается и тех, кто заявляет, что это случается перед тем, как отдать концы. Поправочка: оттуда не возвращаются, не заявляйте! Вспышка, правда, есть, но не в конце туннеля, а как раз в самом начале, в момент удара по затылку, в моём случае – хребту! И, поверьте, ощущения полёта при этом не испытываешь вовсе. Зато, почти не больно, раз – и готово. Но, вот придя в себя, спектр эмоций и чувств посещает просто непередаваемый: благоговение; память отшибает напрочь, как будто пил пойло неделю напролёт; голова, к слову, болит и кружится также; тошнит непереставая; дико хочется спать, плакать, и в туалет, а тело и место удара ломит так, как будто по тебе пробежал табун единорогов; желание повторить побег – улетучивается в миг. Это не полный список всего, что я испытал тем утром, но, вполне достаточный, чтобы усвоить раз и навсегда: с пиратами шутки плохи! Разбаловали меня островитяне. – Выноси! – разбудил меня, всё в том же погребе, и впился прямо в мозг командный окрик предводителя. На этот раз, пираты были более осмотрительны и решили больше не д