опускать подобных выходок с нашей стороны: теперь я был связан по рукам и ногам, но, повезло, мешок на голову достался прежний. Гретчин ныл уже безумолку. Со стороны, это выглядело, скорее всего, так: словно животных пойманных на охоте, нас, связанных, несли на жердях к месту, где огр-людоед приготовит себе обед. Незавидная участь, и, к сожалению, безысходная, но после ночного провала, воспринималась вполне себе, как справедливое наказание. Чего теперь дёргаться? Тебя несут? Несут. Виси, отдыхай. – Тяжёлый… – возмущался один из пиратов, выносивший Гретчина, и идущий первым. – Не скули! – отвечал ему замыкающий. – Тут не долго! Шлюпки скоро снарядят! «Не успеем отдохнуть. И теперь точно куда-то увезут» – смекнул я и расстроился, заметив, что несли нас не на обычных жердях, а на двуручных, гребных вёслах. Через примыкающий лес нас вынесли на пляж, на котором я заметил несколько в ряд пришвартованных шлюпок, и сбросили. – Дальше сами! Пешочком! – язвил пират, жаловавшийся на вес Гретчина, и развязал нам ноги. – Грузимся! Меня подвели к шлюпке и, направив, посадили в середину на дно, а рядом одного моего солдата. Вертеть головой, чтобы посмотреть, куда посадят остальных – нельзя, это бы меня раскрыло и выдало. – Двое на вёсла, двое на нос, для подмены! – скомандовали с берега. – Отправляемся! *** Пираты гребли неспешно и, похоже, берегли силы, они-то привыкли к солнцепёку, а до нас, обливающихся потом и скоро как сутки не державших во рту и маковой росинки, им не было дела. Вышло так, что я сидел спиной к открытому океану, а лицом к берегу, поэтому мог наблюдать за происходящим вокруг и оценивать направление, куда нас транспортировали. Наша шлюпка раскачивалась на волнах на приличном расстоянии от берега: стая чаек отсюда казалась роем белой мошкары, а вершины гор тонули в ультрафиолетовой дымке. Со связанными руками, я вряд ли бы смог добраться до суши, взбреди мне голову новая идея побега, да и мне не потягаться в скорости с вёсельным транспортом, будь руки даже развязаны. Даже если бы случилось чудо и я, всё же, добрался до берега, то новой преградой для меня бы стал почти отвесный склон: рыхлая, жёлтая известняковая порода укрывала серые скалы, лежащие у основания берега, и могла сойти вниз, подобно снежной лавине, в любой момент, ступи на неё нога человека. Уцепиться не за что, растительность редкая, а это значит воды в грунте дефицит. Не просто же так пираты используют морской путь вдоль этих хребтов, не иначе как, наверху, за рыжими макушками вершин, может спокойно простираться пустыня. Денёк, другой на таком курорте, и на корм стервятникам. – Дайте воды… – засипел мой солдат, – я больше не могу… – Что-о-о? – озлобленно протянул один из пиратов, сидевших на носу. – Воды? После, он подскочил к моему солдату и, схватив его за рубаху со спины, как за шкирку, натягивая, окинул взглядом остальных: – Угостим его, парни? Тут полно воды! – Да-а-а! Мне приходилось наблюдать, как этот ублюдок, окунал моего солдата головой за борт, прямо в мешке, а иногда подолгу держал под водой. Тот беспомощно барахтался и вырывался, а поднимаясь на воздух, жадно глотал его. Внутри меня боролись между собой: желание вытолкнуть двумя ногами пирата за борт, за что снова последовало бы неминуемое наказание, и удержание самообладания. Я понимал, что нас не убьют раньше, чем этого не прикажет капитан, особенно уж после попытки бегства. И стоило мне только поджать колени, чтобы замахнуться, как пират втащил моего солдата в лодку и вернулся к себе на место, словно почувствовал. – Напился? – насмехался он дальше над закашлявшимся, и, видимо, обратился ко мне. – А ты не хочешь? Но я сделал вид, что не слышал его и никак не отреагировал, хотя внутри весь кипел от злости. – Хватит, – сказал ему сосед. – Прибереги силы, скоро меняться на вёсла. – Ты кто такой? Ты мне не указывай! – дерзил тот, не унимаясь, и, снова вскочив, демонстративно шагнул ко мне, намереваясь повторить издевательство. Тут-то его и встретили мои пятки: натужно крякнув, пират согнулся, схватившись за живот, и выпал за борт. Я ожидал, что на меня сейчас посыплется шквал проклятий и ударов, но мой поступок лишь рассмешил всех остальных. – Остынь! – протянул ему руку сосед. – Пошли меняться, буйный. Забравшись в шлюпку и проходя на подмену, искупавшийся злодей не упустил возможности врезать мне мокрым сапогом по лицу. – Заканчивай! – оттащили его и усадили, но он продолжал злобно коситься на меня. Бровь пульсировала острой болью, и глаз начал затекать, но я стерпел, а в душе торжествовал, за своё маленькое отмщение. До конца нашего плавания больше никто не проронил ни слова. *** К нашему облегчению, небо слегка заволокло облаками и стало не так жарко. Прямо по курсу виднелся край берега, мимо которого мы плыли, а на нём острый мыс, и сразу за ним поворот. В этом месте пираты оставили греблю и стали сушить вёсла, положив их на борта. Шлюпку самостоятельно несло в нужном направлении, даже не требуя руления. Было не сложно догадаться, что и сюда, откуда-то со стороны океана, заходило оборотное течение. Мы дрейфовали на мягких волнах, пока не вошли в бухту. Моему восторгу не было предела от увиденного, но его требовалось продолжать сдерживать. Перед нами открылся целый город-порт, окружённый со всех сторон горами с пролесками, и незаметный со стороны моря. Всюду стояли пришвартованные к пристани суда: яхты, баркасы, миниатюрные лодки, ладьи и даже фрегат, но над каждым развевался чёрный флаг. Вдоль по мощёной набережной, бок о бок, теснились всевозможные постройки. Такое расположение стратегической точки и создание опорного пункта было крайне выгодно для пиратов. Как будто природа сделала себе тайник в тиши ото всех, а люди его всё равно нашли и обустроили под свои нужды. Наша шлюпка причалила первой и, выйдя из неё, мы дожидались остальных. Одним глазом я видел, что трое моих людей и Гретчин находились в догоняющих шлюпках, что успокоило меня. Сразу после высадки, нашу группу отвели на фрегат и представили капитану. Нас выстроили в ряд на палубе и поснимали мешки. Солнце снова вышло и било прямо в глаза, хоть и подходило к закату, отчего приходилось щуриться, но это не помешало мне оценивать происходящие события. Именно капитан в первую очередь привлёк моё внимание, в отличие от серых и безликих моряков. Он действительно был хозяином всего: корабля, положения на нём, и, сейчас, наших жизней. Высокий и светловолосый, человек, который, в силу комплекции, мог не только нанести мощный удар, но и, благодаря стройному телосложению, с лёгкостью увернуться от ответного выпада. Красный камзол, широкий пояс, белая рубаха, плотные флотские сапоги из ярко-рыжей кожи, в которые заправлены облегающие синие рейтузы, рапира, запасной кортик за поясом и шёлковый платок, повязанный вокруг головы – всё было ему исключительно к лицу. Не хватало, разве что, говорящего попугая на плечо или шляпы с пером, поверх платка. Но больше всего меня поразила не одежда капитана, а его лицо: чистая кожа, острые скулы, маленький нос, яркий, почти синий глаз, да, забыл упомянуть: на второй была накинута чёрная повязка через голову. Для морского волка он был слишком чистоплотным и молодым, совсем без щетины на лице, но, вскоре, его голос сам всё расставил на свои места: наиграно хриплый, иногда утробный с рычащим отзвуком, притворнее которого был только громкий, басовитый смех. Вся шайка долго что-то обсуждала, после чего, наконец, переключилась на нас. Над нами вершили самосуд. «Кто же ты?» – гадал я, а сам, перебирая варианты развития событий, начал, всё же, надеяться на лучшее. Капитан стоял впереди всех, сложа руки за спиной, попеременно обводя каждого из нас взглядом, а потом спросил: – Чего такого совершили наши гости, что вы связали их словно узников или преступников? – Этот – их главный, – тыкал на меня пальцем искупавшийся, – дважды пытался организовать побег и провоцировал нас на агрессию, призывая к беспорядкам! – А ты чего такой взмокший? От натуги или испуга? – капитан развеселил команду и, довольный собой, спросил у меня. – Что Вы скажете в своё оправдание? – Не приписывайте мне лишнего, я ничего подобного не говорил и не желал! – я размеренно и с уверенностью перечил пирату, понимая, что он будет клеветать, во что бы то ни стало, на меня он точил зуб. – Есть потери среди нашего состава? – уточнил капитан у своих. – Нет, капитан! – Значит, сопротивление не оказывали? – Нет, капитан! – Нам нечего бояться! – капитан продолжал веселиться и развёл руками. – Развяжите их. – Слушаюсь, капитан! – Вы знаете, кто мы? – медленно подошёл ко мне хозяин фрегата, наблюдая, как мы разминаем затёкшие запястья. – Чтобы так самоуверенно, отвязно разговаривать. – Пираты, – безучастно ответил я, а сам без отрыва смотрел в голубой глаз без повязки, перебирая мысли одну за другой. – Не надо столь громких заявлений, мы – джентльмены, испытывающие удачу и судьбу на прочность своими костями, – он заходил из стороны в сторону. – Понятно? – Понятно. – Отвечать: да, капитан! – вскрикнул он, и ударил меня в солнечное сплетение. – Да, капитан, – выдавил я из себя, согнувшись и задыхаясь. – Не слышу! – Да, капитан! – громче повторил я, встав по стойке смирно. – Надеюсь, Вы понимаете, что от моего решения зависит будущее всей вашей немногочисленной команды? – Да, капитан, – я ответил покорно. – Что же вы за звери, джентльмены? – осматрив