ал он мой синяк у глаза, обратившись к команде. – Нельзя так с гостями. – Женщина… – шёпотом выдал я своё последнее умозаключение, но специально сделал это настолько тихо, чтобы не скомпрометировать её и этого не услышали, ни пираты, ни мои люди. – Вот так надо! – вскрикнула самозванка всё тем же наигранно басовитым голосом, порядочно испугавшись, что я заметил по её быстро расширившемуся зрачку, и врезала мне повторный хук. – Так не остаётся следов! Ну, сколько вас учить? Головорезы хором рассмеялись. – Этого наказания достаточно, а остальным послужит примером, не так ли? – рявкнула она и сделала резкий выпад на полшага навстречу Гречтина, от чего он вздрогнул и затрясся. – Да, капитан! – испуганным хором отозвались все мои люди. – Заприте их до завтра в трюме, отмойте и выдайте бритву, одну на всех, товар должен иметь презентабельный вид. *** Помыться и побриться я сейчас был совершенно не против, особенно после нескольких месяцев пребывания на острове с гоблинами, купание в море это, конечно, хорошо, но не сравниться с баней, хотя, мне сейчас бы хватило и таза с мыльной водой. А вот последняя фраза самозванки о нас, как о товаре, изрядно меня насторожила: спасибо, конечно, что сохранила нам жизни, но вариант попасть в рабство – приравнивался к альтернативе невозвращения домой никогда. Невольно начинаешь ловить себя на мысли: «А чего тебе так сдался этот Энрот? Чем там таким намазано? Не сиделось тебе спокойно на острове с аборигенами, в тепле, да не в обиде? На родину потянуло? Ну что же, держи и терпи! Вместо бесплатного санатория, получишь бесплатную каторгу, со всеми вытекающими! Для многих мечта – очутиться на таком оазисе, а у тебя шило в одном месте! И ещё: как, как можно не заметить переодетую девушку? Я один такой умный и наблюдательный, или у меня уже помутнение, что мерещится всякое? Или это спланированный маскарад и пираты в курсе? Но тогда, зачем? Обязательно выясню это». – Гретчин, – заговорил я с ним, стоя перед зеркалом в трюме и аккуратно подравнивая бороду опасной бритвой, догадываясь, что больше всего, наверное, сейчас меня проклинает именно он. Мои люди сидели молча. – Что? – недовольно ответил он. – Я догадываюсь, что будет завтра – нас, продадут в рабство, – я видел, что он тоже это понимал и не реагировал. – И такая перспектива мне совсем не по нутру. – И что ты опять предлагаешь? Новый побег учинить? – распалялся он. – Будешь размахивать перед собой бритвой как саблей, или мечом? – Я же не самоубийца, – оправдался я. – Надо держаться вместе и постараться попасть в одно место. – Нас, как бы, не за билетами в театр поведут, понимаешь? Повыбирать не удастся! – Я о том, чтобы ты не подавал вида, что тебе тяжело, и ты устал. Молодись и держись бодро. – Давай, что ли, в прошлое вернёмся – там я хоть куда! – Перестань ты уже огрызаться! Я о тебе позаботиться пытаюсь! Сильных в одно место распределят, а вот со слабым – не ясно… – Спасибо! Хватит! Не надо было высаживаться! Я ль не предупреждал? – Кто ж знал?… – Эй, там! – крикнули с палубы. – Заканчивайте! Скоро отбой! – На, вот, – я вытер лезвие полотенцем и протянул его Гретчину. – Лучше сбрей все свои седые космы, и голове полегче будет. Он немного помешкал, но потом встал и подошёл к зеркалу, забрав у меня бритву. – Вы ничего подозрительного не заметили? – обратился я ко всем. – Например? – Гретчин вертелся у зеркала. – Что вы думаете о капитане? – Шутником претворяется, а самому палец в рот не клади! – Мне тоже так показалось, – я не стал развивать дальше тему, убедившись, что ни кто не заметил подвоха. *** – А ну, пошли! – нас подняли с рассветом и вывели на палубу фрегата, при этом связали руки и объединили верёвкой между собой, в цепочку. Названная капитанша уже ждала наверху и, убедившись в нашей чистоплотности, скомандовала: – За мной! Мы прошли под конвоем по набережной и, свернув за капитаншей в переулок между домами, вышли к зданию, сильно напоминающим зернохранилище. Постучав несколько раз в дощатую, старую дверь, она сделала шаг назад. – Капитан, это ты? – донёсся сухой, грубый голос с другой стороны двери. – Конечно, я! – отозвалась самозванка. – Кому ещё быть в такое время? Внутри заскрипели засовы и, отворив створку, на порог вышел недовольный, низкий, и полноватый старикашка: – Я же говорил, мне пока не нужны люди! – Полцены за опт, – предложила капитанша. – Полцены? – Да. – Возьму только этих, – показал он на меня и моих людей, а потом на Гретчина. – Этого можете отправить обратно в Крюллод, или за борт, как вам угодно. Тот побледнел и едва стоял на ногах. – Я эпилептик! – вскрикнул я, пытаясь сделать всё, чтобы нас не разлучали и начал сочинять на ходу всякую ахинею. – А он мой врач-спутник! Если что, он единственный, кто сможет оказать мне первую помощь… – Тогда и этого себе оставь, четверых мне хватит за глаза, – рабовладелец презренно глядел на меня. – Не хватало ещё хворь подцепить от этого разносчика. – Я не заразный… – пытался выкрутиться я, но меня перебила капитанша. – Мне хвосты тоже не нужны! – повысила голос пиратка. – Или всех, или никого! – Ты выкручиваешь мне жабры, капитан! – прищурил глаз скупщик, но, помедлив, согласился, протянув в ответ позвякивающую суму из-за пояса. – Так и быть, по рукам. – Вот и отлично! – Ну а вам, – обратился он ко мне и Гретчину, – я выделю одну койку на двоих, раз такие вы неразлучники. «Захотели б – убили, но раз она упорно добивается сохранения наших жизней, значит, она что-то задумала!» – подумал я. Нас расцепили и передали рабовладельцу. Он подтолкнул нас внутрь, и, зайдя последним, захлопнул дверь и закрыл обратно все засовы. Расхаживая перед нами, он достал арапник и тут же озвучил местные порядки и правила, похлопывая им себе по ладони: – Меня называть «хозяин» и никак больше! На вопросы отвечать быстро и внятно, а самим не задавать! Усвоили? – Да, хозяин! – дружно ответили мы. *** Регнантский порт преимущественно существовал за счёт контрабанды из Энрота и Эрафии. Рейды совершались еженедельно и всё награбленное, украденное, выменянное или купленное свозилось сюда. Орки были основной прислугой и составляли бо́льшую численность охраны плантаций и складов, в которых мы размещались и работали. Помимо нас, были ещё рабы, но немного и их содержали, почему-то, отдельно. Никак заговора боялись. Всех попеременно кидали на самые мыслимые и немыслимые задания: от разгрузки и ремонта судов, до очищения выгребных ям, от прополки грядок с чисткой картошки, до ремонта кровли и кладки мостовой. Времени обмолвиться хоть парой слов – не представлялось возможным, уставали как ездовые лошади. Да и за разговорчики можно было схлопотать порку плетьми. Редкие твари эти орки, безжалостные, впрочем, как и огры-людоеды. Крюллодские выродки! Ненавижу их теперь! Видимо, поэтому их и нанимали пираты – ни грамма сочувствия к людям, собственно, как и к соотечественникам. Только и ждут, на ком бы злость сорвать и как бы кого наказать. Я исправно выполнял все поручения, а самое главное – качественно, и заслужил расположение рабовладельца, но из-за этого, к сожалению, отдалился от своих людей. – Кристиан, – окликнул хозяин, перед тем как вручить мне кое-что. – Подойди. В этот день я работал на конюшне. Он выдал мне значок, сделанный из чёрной гальки, с выбитой на нём аббревиатурой «ПО». «Пиратское Объединение» – означало это нехитрое сокращение, как выяснилось потом. Значок служил подобием пропуска и одновременно идентификатором личности, посвящённых в тёмные делишки. Он открывал секретные двери в порту, для доставки спецпосылок. Покажешь значок – пропустят. Только не понятно, если все друг друга знали в лицо, зачем такая примитивная формальность? Значок можно потерять, или украсть, или подменить. Пираты, что тут ещё думать – нужен был фетиш, и они его себе создали. – Я не знаю, что ты здесь забыл, в этой дыре, но я вижу твоё усердие и отношение, – он привычно зажмуривал наполовину один глаз, особенно это хорошо было заметно, когда его что-то волновало. – С этого момента, назначаю тебя своим личным посыльным и доверенным лицом. Приоткрыв рот, я хотел было поблагодарить его, но он не дал этого сделать: – Не стоит ронять лестных слов – не на свидании! Придёшь ко мне за бандеролью с наступлением темноты, там же получишь инструкции. Условия неизменны: никаких вопросов. Считай, это проверка! А сейчас, возвращайся на работы. – Да, хозяин! *** День пролетел быстро. Солнце едва успело сесть, а я уже стоял на пороге опочивальни хозяина, но пока не решался постучать. Он, словно почувствовал моё появление, отворив дверь, и, не оборачиваясь, позвал: – Входи. В комнате было темно и, на удивление свежо, где тот быстро ткнул мне в руки маленькую коробочку, завёрнутую в плотную бумагу и проклеенную сургучом: – Отнесёшь это в девятый дом налево отсюда, если встать лицом к заливу. Выйдешь и зайдёшь через чёрный ход, тебя пропустят. На месте доставки: постучишь в дверь ногой три раза, это важно, мотай на ус, и скажешь, что ты от Хмурого. Всё усвоил? – Да, хозяин. – Ступай. *** Хмурый – забавная и очень подходящая кличка для рабовладельца, особенно, зная его нрав и характер. У пиратов не было принято обращаться по именам и вообще разглашать их. Походу, единственными, кто назвал свои имена, были я, мои люди и Гретчин. Прозвища, сокращения, аббревиатуры или чины – вот их набор позывных между собой. СПеВС, кстати – не исклю