в барную стойку, направился к ней. К моему успокоению в кабаке никому не было дела до нового посетителя, то есть меня, и компании продолжали мирно общаться между собой. Бармен лениво возился с посудой и стоял ко мне спиной. – Кх… извините… – обратился я к нему, заявив о себе. – За что? – обернулся здоровяк в засаленном фартуке, продолжая протирать кружку на весу. – А, новенький? Если что-то разбил – сразу плати! – Н-нет… – промямлил я. – Нет? Тогда не извиняйся – тут не принято, – заулыбался он. – Выпьешь или за слухами? – Выпью, но от слухов не откажусь. Он поставил передо мной вытертую глиняную кружку, а сам полез куда-то в нижний шкаф под стойкой, и, уже через мгновение, звякнув, достал запотевшую бутылку и ловко откупорил её. Наливал он медленно, дожидаясь, пока пена осядет и не перельётся за края, а после пододвинул кружку ко мне навстречу и забрал суму. – Лихо ты меня сейчас нагрел… – Извини, ничего личного, надо было проучить. Запомни: сначала товар, потом деньги. Усвоил? – Усвоил. – Вот и ладушки! – А что это? – с любопытством вертел я кружку, и рассматривал содержимое. – Пойло из Нового Света, – ответил он. – Кислятина редкая, но ничего другого нет. Смелее! И вправду, оскомина набивается с одного глотка, как будто сильногазированного уксуса глотнул, но это, всё же, лучше, чем облизывать тростниковые стебли с просроченной брагой гоблинов. Привыкаешь быстро, полкружки такого концентрата – и начинаешь различать яблочное послевкусие, оставленное во рту, а допивая до конца – уже просачиваются и играют в воображении грушёвые нотки и ещё кое-какие фрукты. Правильно говорят: трудно только первая идёт, а дальше – как по маслу. Или, как выражались потом пираты: первая – ржавым крюком, вторая – с ветерком, ну а третья – мелким бесом. – Новый Свет – это где? – захмелев, начал допытывать я бармена, и достал очередную суму с деньгами, вопреки предостережениям капитанши. – И налей мне ещё! – Проблем нет! – тот ловко повторил весь процесс и, довольный, заграбастал оплату. – Новый Свет – это кодовое, обобщающее название двух континентов, вдохновляющих нас на рейды: Энрот и Антагарич. Мне было неудобно перед своими людьми, и я решил пронести им бутылку. – Продай мне бутылку! – похоже, что я уже не следил за собой и потребовал это достаточно громко. – Налить ещё – могу! – твёрдо объяснил бармен. – А выносить тару – запрещено уставом города. – Лей давай! – с недовольством подставил я кружку, и, походу, не рассчитал с количеством. Допив её, я заснул прямо на стойке, захрапев в локоть. *** Мне повезло, что бармен растолкал и разбудил меня на рассвете. – Мы закрываемся! Проваливай! Я подскочил в панике и, превозмогая головную боль с недосыпом, обнаружив пропажу оставшихся с вечера денег, выбежал на улицу. На чьей совести кража – для меня осталось загадкой по сей день, но мне было на это, по большому счёту, наплевать. Организовать расследование – бессмыслица! Сейчас главное – это успеть в койку до подъёма. Пролетев по задворкам и найдя нужный дом, я, перед входом, спешно зажевал какой-то листик травы, чтобы перебить перегар, как какой-нибудь школьник-шконик и вошёл, но меня это не выручило. – Хорошо погулял? – упрекнул меня с язвинкой Гретчин, который почему-то не спал. – Повезло… а ведь скоро подъём. Я не стал ничего отвечать и, отвернувшись, притворился спящим. *** Это был не день – это было испытание! Изнуряющее и выматывающее испытание. Работать в тени или помещении было, ещё, куда ни шло, можно, но вот на улице становилось совсем невыносимо. Солнце, попадая на голову, даже через повязку, как будто пронзало насквозь, усиливая сверлящий эффект мигрени. Руки ватные, ноги ватные, а в животе ураган. Кое-как дотянув до отбоя, я пообещал себе впредь не употреблять больше двух кружек пойла за вечер. *** Негативные воспоминания быстро улетучились, и я решил повторить свой поход за новой порцией ощущений от возлияния внутрь гостинцев из Нового Света. Представить себе не мог, что такая вкуснятина, в качестве контрабанды, ящиками поставляется сюда из моей родины Энрот. Почему я раньше не видел её на прилавках или базарах родного континента? Кучка уродливых, пьяных орков встретила меня на выходе из кабака: – Прекрасно выглядишь! Нам нужен мужчина. – Мужчина? – переспросил я, думая, что ослышался. – У тебя есть метка двенадцати дверей! Давай её сюда! – Я принесу! Стойте здесь, – сказал я, собираясь попросту убежать от них, к тому же, в таком состоянии, они вряд ли бы меня догнали. Расставаться со своим пропуском я не собирался. – Ты будешь мёртв! – выкрикнул один из них, уже собираясь броситься на меня, но его остановил командный голос капитана, т.е. капитанши, стоящей в дверях кабака: – Стоять! Пшли вон! – и указала шайке направление капитуляции вынутой рапирой. – Сброд шакалов! Те, поджав хвосты, и, понимая, что у них могут быть крупные неприятности, лишь кинули по грозному взгляду в мою сторону, и молча, скрылись. – Спасибо, – поблагодарил я, а у самого застучало сердце от волнения, ведь пока, дальнейшее развитие событий было для меня неизвестно. – Бери себе кружечку и подсаживайся, – пригласила она. – Наш столик в углу. – Сегодня поинформативнее, – многозначительно подшутил я над барменом. – Чаще надо заходить, и истории станут интереснее… «В этот раз надо быть начеку и не перебрать» – подумал я, взяв всего одну порцию, и направился к столику капитанши. В её компании сидело всего три пирата, и с ними, самое неприятное, сидел искупавшийся. – Новенького чуть не распотрошили орки, если бы я не вступился! – она сидела напротив и хвалилась в мужском роде, поясняя. – Орков не пускают в бордель, вот и бесятся. Принципов нет – считай калеки! – Слава капитану! – подхватили остальные и брякнули кружками над столом. – Представься джентльменам, – продолжала она. – Я то, уже знаю, Хмурый представил. – Сэр Кристиан… – О! – со смехотворной издёвкой взвыли пираты. – Слишком пафосно и долго! – В смысле? – недоумевал я. – Мы будем звать тебя Кристи, – обозначил один пират, но подумав, прибавил, – или лучше даже Крис! – Да! – поддержали остальные. – Так короче и проще! – А вас как зовут? – обиженно переспросил я, хотя, самого утешило сокращение до Крис, ибо Кристи – вообще в женском роде! – А как тебе удобнее? – пираты переглянулись. – Так и называй. – Ну, вот ты, например, «ИП», хотя, нет, будешь «ИД» – и, не дожидаясь напрашивающегося вопроса: почему, разъяснил. – Искупавшийся джентльмен! – Сиди смирно и получай удовольствие от беседы с умным и весёлым человеком! – через смех осадила капитанша ИДа, видя, как он напрягся. – А я, пожалуй, пойду, чтобы не выхватить себе ярлык от Криса, – сказал улыбаясь другой пират, и, допив свою кружку уже стоя, направился к выходу, а за ним увязался и третий. – Я тоже. ИД пошли! Тот отнекивался от прозвища, как мог, но, даже выйдя на улицу, из-за дверей доносились хохот и дразнилка: ИД-ИД-ИД! – Ну чего молчишь? – проводила она своих головорезов взглядом. – Рассказывай, откуда такой умный? – Энрот, – сделал я глоток и поморщился. – Ещё не привык? Учись! – и осушила разом полкружки. – И хватит меня сверлить глазами? – Прости… – я не знал с чего начать разговор, как подступиться. Повисла та неудобная пауза, когда надо бы, вроде, что-то сказать, но ничего, как назло, не приходит в голову. «Хотела бы – ушла со своими, – подумал я, – но если осталась, дождавшись нашего разговора тет-а-тет, значит – всё неспроста! Зачем-то я ей понадобился». – А имя у капитана есть? – передо мной сидел волчонок, загнанный в угол и огрызающийся на каждую протянутую ему руку. – Сильвия, – сто эмоций проскочило по её лицу, перед этим ответом шёпотом. – Глаз тоже не по-настоящему подбит? – я тоже перешёл на шёпот. – Ага… – даже смутилась она, но быстро ретировавшись и заняв оборонительную позицию, стала угрожать. – Сдашь меня – и ты труп. Понял? – Да, капитан, – я снова подыграл ей, но больше не боялся ничего. – Извини, а можно интимный вопрос? – Так сразу? Наглец! – она балансировала между сменой голосов: своим и притворным. – Давай! – Как ты грудь прячешь? – Увалень! Ничего в женщинах не понимаешь! Кто ж такое спрашивает? – мой вопрос её снова рассмешил. – Не без помощи сдавливающего камзола, но знай главное: девушки стройнеют сверху, вот и держу себя в форме. – Перчатки не снимаешь? – Только на ночь, для команды под ними страшные ожоги. – А волосы? – Туда же, под камзол, плюс платок. – Я имел в виду на лице! Щетина то не растёт! – Я велела выпороть одного такого же любопытного, который нарушил моё личное пространство и смотрел мне не в глаза, то есть глаз, когда разговаривал со мной! – И тебя ни разу не заподозрили? – В чём? – В том, что ты женщина. – Девушка! – грозно поправила она меня, и после этого ответа опять повисла неудобная пауза, но, на этот раз, она сама взяла инициативу в свои руки и прервала её. – Не заподозрили! Они – стадо! – Прости… – А ты никак образован? – Военная академия. – Ещё и опасен! – задорно подметила она. – Минимально, – поддержал я её подмигивая. – Из баллисты стрелял? – с детским любопытством спросила она. – Конечно, – гордился я собой. – И из катапульты! – И как? – Ничего особенного… – Сухарь, – протяжно и с упрёком сказала она. – Это же так интересно! – Первые пять раз, от силы… – Ты такой зануда, потому что семейный? – внезапно тон переменился и напоминал теперь допрос. – Мама и папа… –