Я про другое! – Всмысле? – Женат? – Свободен… – выдал я, но потом будто оправдался. – Скорее одинок… – Не заметно… – она как-то заметно погрустнела. – И у меня никого! Эта фраза поставила точку в нашем сегодняшнем диалоге, после чего она стремительно поднялась и ушла. Реакция на последнее откровение – очевидна – ей обидно и одиноко, но я так до конца не понял, к чему такая очная ставка? Она прощупала и узнала обо мне, что хотела, но при этом открылась и сама. Никаких предложений, никаких замыслов или планов озвучено не было. Столько вопросов и ни одного ответа: зачем ей всё это, что она задумала? Я опять остался со своими домыслами один на один, но решил найти с ней встречи вновь, чего бы мне это ни стоило! *** …Это был ещё один яркий, жаркий день. Я и мои войска совершенно истощились и решили остановиться, чтобы отдохнуть. Вдруг, великолепная, облачённая в очень открытый наряд женщина появляется в поле зрения. В каждой руке и меж каждого пальца зажато у неё по бутылке пойла из Нового Света, которые она великодушно подносит и вручает мне. Открыв бутылку и понюхав, я убедился, что это действительно пойло из Нового Света – это можно пить. Потом я оглянулся на молодую девушку, а она подмигнула мне, и сначала прикоснулась своими пальцами к своим губам, потом к моим губам и, после, своими губами к моим. Вот она поворачивается и уходит. Никогда ещё мне не доводилось наблюдать более прелестного зрелища и восхищаться от поцелуя. Мои руки стали липкими от пота и я пережил чувство, которого никогда прежде не испытывал. «Должно быть – это любовь?» – торжествовал про себя я, и, на радостях, опрокинул бутылку, чтобы осушить её залпом до дна, но вкуса не было, ровно как и утоления жажды. Ветер всё усиливается и приносит с побережья прохладу, а потом начинается снег. Но тут меня привело в чувство осознание того, что этой девушкой, преподнесшей пойло из Нового Света, была, никто иная, как Сильвия. «Это был сон… всего лишь сон, – я сел на свою койку и начал растирать лицо руками. – Ну-ка, протрезвей! Протрезвей и отбрось шальные мысли! Между вами ничего не может быть!» Но мысль о Сильвии на оставшуюся половину ночи мне так и не дала уснуть. *** Наутро в порту было шумно, вываливший на набережную народ толпился и наблюдал за прибывающим судном. Только мне этот вид – был как ножом по сердцу! Орки пригнали в залив нашу старую, но теперь уже отремонтированную шхуну, на которой мы сюда, собственно, и попали. Её небрежно пришвартовали за фрегатом, а нас выгнали на разгрузку. В последнее время, я стал замечать, что Гретчин ведёт себя как-то странно, мало того, что он постоянно озирался, так ещё и старался максимально отлынивать от работы. – Что ты делаешь? – перекинулся я с ним фразой, когда шёл навстречу, относя на берег мешок с грузом. – Каждый отдыхает по-своему! – он неспешно выбирал себе мешок полегче. – А ну, малчать! – крикнули на нас надсмотрщики. – Тебя заметят и накажут! – За себя беспокойся, капитанский дружок! – после этих слов, за его спиной прогремел сухой щелчок, и Гретчин, стиснув зубы, взвыл и упал на причал. Плеть оставила бурый, вспухший зарубок на плече гоблина. – Работат! – прогремело над нами. Мы притихли, а я хотел дождаться вечера, чтобы всё объяснить, но и пропустить встречу с Сильвией я не мог. *** Доставив очередную посылку, я, уже по привычке, пришёл в кабак, орк-охранник больше не спрашивал пропуск, и, заняв место за барной стойкой, огляделся. Но, не обнаружив так ожидаемую собеседницу и просидев за полночь, выпил всего одну кружку пойла, и ушёл. Так повторилось несколько вечеров, и меня начало одолевать беспокойство, смешанное с непониманием. До конца недели я продолжал посещать кабак, и сначала обрадовался, когда увидел в углу ту же троицу пиратов, в компанию которых тогда была Сильвия, но её с ними не было в этот раз, а спрашивать – неудобно и нельзя. Те, заметив меня, снова пригласили к себе за столик, а я не стал отказывать, чтобы не вызывать подозрения. Даже ИД больше не дулся, а сидел и веселился за компанию, только мне было не до веселья. Меня одолевала тоска, постоянно отвлекающая от основных мыслей, что-то щемило в груди, а все мысли были только о ней. И в один из следующих вечеров, мои новые знакомые, общество которых я был вынужден терпеть, терпеть их пошлые, тупые рассказы – общество друзей, которых я бы ни за что не завёл в обычной жизни… суть в том: они заметили моё настроение. Да что тут говорить – они буквально раскусили меня! – Что, Крис, влюбился? – С чего ты взял? – растерялся я. – Весь вечер сидишь и кружку гипнотизируешь! – Да нет… – Мужики, Крис влюбился! – крикнул пират, чтобы его слышали не только за нашим столом, поднимая кружку. – Прекрати… – смутился я. – Ну, точно! Отнекивается – значит так и есть! – Вот зачем ты так? – Да не дрейфь! – по-дружески толкнул меня в плечо он. – Ты, как я посмотрю, в этом деле «зелёный». – Не совсем… – несуразно отрицал я, а эти жестокие, чёрствые люди обладали какой-то удивительной интуицией на тонкие материи, и беспощадно вывели меня на чистую воду. – Наверное, его охмурила одна из наших голу́бок, из соседнего притона, – подшучивал другой. – Подмигнула, пальчиком поманила, вот и попался в сети, а теперь ночей не спит. Жрицы любви – они такие… да… – Я не хожу по таким местам… – А зря! Ты моралист что ли, или неженка? – Ну чего ты прицепился?.. – Ути-пути! Крис надул губки! Мне не хотелось продолжать этот разговор, и я, побыстрее допив кружку, собрался уходить. – Ладно-ладно, – остановил меня ИД и посадил обратно. – Мужики, хватит издеваться, надо помочь Крису! – А мы что? Мы – ничего! Пошутить уж нельзя, – развели руками остальные и обратились снова ко мне. – Ты вот зря так быстро допил. Давай, сходи и возьми себе ещё, а то разговор будет долгим, на сухую не зайдёт! Я так и сделал, и, вернувшись от бармена, на этот раз не выслушивая сплетен, придвинулся к столу ближе, приготовившись слушать, а про себя раздал им простые вымышленные имена, чтобы не запутаться: «Первый пират» и «Второй пират». – Так, запоминай, – начал ИД. – С женщинами надо, как с вражеским судном: увидел, возжелал – на абордаж! И чем быстрее и спонтаннее, тем лучше! Пока твоё предвосхищение в страх не переросло. – Это как? – Ну, вот стоит она, значит, такая вся неприступная и самоуверенная, как эрафийская каравелла на просторах океана, а ты такой, вроде мирно проплываешь мимо на маленьком баркасе, весь безобидный, и, вдруг, бросаешься в атаку! Внезапная высадка! Всю оборону перебили, командиров на рею и всё! Она твоя! – ИД очень активно жестикулировал и едва не сбил свою кружку. – Эффект неожиданности называется, ни одна баба не устоит! Вот те зуб! – А в жизни это как выглядит? – уточнил я, не желая, чтобы мне снова «садились на уши» и травили очередные пиратские байки, особенно, зная ИДа. – Как применить? – Ну, я же говорю! Ты что, не слушал? – недоумевал он. – Подходишь к ней – и взасос! Сложнее всего – решиться, но тут нет ничего особенного, главное перебороть себя! – Прям так сразу? – опешил я. – А если она на улице будет, да ещё и не одна? – Да хоть на похоронах или исповеди! – через глоток отвечал он. – Без церемоний! И делаешь вид, что ничего не произошло, как будто вы знакомы уже много лет или, вообще, состоите в браке. – Так она же может пощёчину влепить! – И влепит! И будет права! А ты вида не подавай и повтори! – Я так не могу… – и вопрошающе, взглянул на остальных пиратов. – Слишком дико, что ли… – Не слушай его, – подключился и пришёл мне на помощь Первый. – Такие выкрутасы только в борделе и проходят, и не имеют ничего общего с реальной жизнью. – А вот и имеют! – возмутился ИД. – Сходи, продемонстрируй! – осадил контратакой его Первый и тот поник. – Женщина штука хрупкая, она как хрусталь, она как тонкий стебель на ветру. К ней нельзя прикасаться, не вымыв рук и без её позволения. А вот позволение придётся, как раз, заслужить. – И каков план действий? – Ей нужно услужить и расположить к себе: постоянно одаривать её и прислуживать, пытаясь угодить, чтобы та почувствовала себя королевой. Женщины те ещё тираны, похлеще нас, мужиков, у них это в природе, в подсознании. – Что у них в подсознании? – Кровопийство! Подставляешь ей шею, она на неё садится, удобно устраивается, а ты тащишь её на своём же горбу, но в кусты. Но нужно вытерпеть – на то и расчёт! Не подмажешь – не поедешь! Только в процессе покатушек не вздумай даже беглого взгляда кинуть на другую, а такое желание у тебя, поверь, будет. Вся твоя работа пойдёт псу под хвост, а тебе даже ручку поцеловать не перепадёт! Единоличницы страшные! А кривое желание возникает как раз под самый занавес, когда ты уже устал, измотан и задаёшься вопросом: «А нахрена мне всё это нужно?» Тут держись, брат, контролируй себя и вспоминай мои советы. Если такая мысль тебя посетила – значит, финиш рядом, скоро прозвучат фанфары и она будет твоей. Бывают, конечно, исключения, но редко. Мы таких «динамо-машинами» называем. – Это как? – Ну, когда ты уже в предвкушении до кустов доносишь её, а она такая: «Стоп, моя остановочка! Извини, котик, но мы – друзья!» И ты такой стоишь весь взмыленный и не понимаешь: «Где я свернул не там? Может кусты жухловаты? Что я делаю не так?» Усёк? – Угу, – поддакивал я. – Поэтому у тебя, никогда нет денег на пойло? И ты, то и дело, просишь взаймы? – грозно осудил его Второй. – Подкаблучник и тряпка! В отдел доставки запишись, кур