тот вечер мне опять никак не давали уснуть гложущие чувства, вызванные размышлениями прошлой ночью. Сейчас я отчётливо понимал, что хочу сбежать, любой ценой, любым способом и эрафийский гарнизон был отличным вариантом убежища, но душу сверлила ситуация с Сильвией. Проворочавшись полночи, я стал вынашивать преступный замысел, о побеге отсюда, и скорейшем возвращении домой. Чёткий план не обрисовался у меня в голове, но сама мысль успокоила, и я заснул только под утро. – Вставай! – словно гром среди ясного неба, надо мной прогремел орк. Я совершенно не выспался и долго раскачивался. Старательно умываясь и попивая из источника, я пытался прогнать резь в глазах, но она не проходила, хотя чувствовал я себя всё равно воодушевлённым. Ещё через день пути, пустынный пейзаж закончился, и мы заехали в просеку. Во время путешествия через лес, одна наша лошадь споткнулась о небольшой деревянный выступ, углами смахивающий на гроб. «Не хватало только мертвеца ещё найти». – Сыды спакойно! – приказали мне Орки, а сами, на цыпочках подошли к ящику, который вытащили на траву меж деревьев. Для гроба он оказался в десять раз меньше, что стало исключающим фактором встречи с трупом. Мы открыли его – и вот сюрприз – шесть бутылок с длинным горлышком из Нового Света. – Щедро, – оценил я. Орки не меньшие лентяи и пьяницы, чем любой, даже самый прожженный жизнью пират. Они не смогли справиться с искушением, отведать содержимого потерянного кем-то тайника и, устроив скорый привал, распили его на месте. Они даже предлагали мне хлебнуть (какая щедрость!), но я отказался, что, несомненного, обрадовало их. Это был шанс, который нельзя было упускать! Чем больше им достанется, тем сильнее они опьянеют, останется дождаться, пока они уснут. Долго мне ждать не пришлось, и, уже спустя считанные мгновения, двое орков, ведущих меня под конвоем, сопели как младенцы, улёгшись рядом. Действовал я решительно и молниеносно: отвязав первую лошадь орка, я с размаху высек её по бедру первым попавшимся прутом, найденным под ногами, чтобы та поскорей убежала прочь. На второй я собирался удрать, понимая, что двоим нетрезвым крюллодцам на осле не поспеть за мной ни за что, но стоило мне сделать к ней пару шагов, как она взвилась на дыбы, и едва не врезала мне копытом по лицу. Только отпрянув от неё, я понял, какую ошибку совершил второпях: я надвигался на неё с прутом, который не выбросил, и она это заметила. Теперь лошадь боялась меня и не подпускала ни с одной стороны, а её нервное ржание заставило орков бухтеть и ворочаться. По спине пробежал озноб, и меня окатило холодным потом, как из ведра водой. Ещё доля промедления и всё бы могло закончиться для меня крайне не благополучно. А тем временем один из орков уже оторвал торс от земли и судорожно мотал головой, пытаясь прийти в себя, пока второй ещё пока только недовольно стонал. Расстояние, разделяющее меня и его, примерно десять шагов, и я решился на отчаянный поступок. Перейдя на бег в его сторону, за первые пять шагов я достал подаренный Сильвией кинжал из-за пазухи, в следующие три обнажил его, а за последние два успел перехватить поудобнее и прицелиться. Полоска заточенного металла туго вонзилась в шею орка, и меня обдало струёй пузырящейся, зелёной крови. Рывком освободив кинжал, я собирался повторить своё возмездие, свою кару на втором, но скворчащий, перемешивающийся с пузырящимся, утробный звук из шеи умирающего орка, буквально отрезвил второго, и он резко обернулся на меня. Похоже, он отлично знал этот звук – звук смерти. В его глазах одновременно слились страх и презрение ко мне, и он успел перехватить моё запястье, когда я уже занёс над ним оружие, и был готов обрушиться сверху. Орк был явно сильнее меня и, если бы не пойло, мне бы его не победить. В ответном ходе я вцепился в кинжал двумя руками и попытался продавить весом, но орк оказался проворным и ухватил меня за шею другой рукой, начиная душить. Его ногти впивались мне в кожу и, протыкая, раздирали и расцарапывали её до крови. Натужно кряхтя, мы боролись не на жизнь, а насмерть, и лишь моё боковое зрение подсказало мне выход: подле нас валялись камни. Повернуть ситуацию в свою сторону, я смог, лишь отцепившись левой рукой от руки с кинжалом, и, нащупав камень, ударил им в бровь, лежащего подо мной орка. Тот вскричал от боли, ослаб и, разжав руку у меня на шее, поддался, позволяя мне, тем самым, выиграть схватку. Боюсь, мне уже никогда не забыть этот норовистый тон, издаваемый умирающими, пусть даже орками, которых я и ненавидел. Закашлявшись, я повалился на бок и скрючился, выпуская из рук кинжал. Едва полежав, я провалился в сон от переутомления, стресса и нервного перенапряжения. *** Очнувшись только к вечеру в той же позе, я собрал волю в кулак, переборол всплывающий осадок от вчерашнего, и, опасаясь разоблачения, оттащил тела поглубже в лес, где похоронил орков. Предварительно я снял с них все лохмотья, срезал окровавленные края и переоделся, чтобы походить на них, а заодно и на своего. Не так я себе представлял первый шаг на пути домой, но ничего поделать уже было нельзя: безобидный побег превратился в кровавую расправу. Сейчас я проклинал и благодарил Сильвию одновременно, за её подарок, благодаря которому всё и произошло. «Не будь его у меня с собой и ничего бы не произошло – я попросту струсил бы, – рассуждал я, – а с другой стороны, кинжал подарил мне свободу». Одно было ясно, как ясный день – обратная дорога в порт мне сейчас закрыта. Мне безумно захотелось напиться, чтобы прогнать надоедливые доводы с хандрой, и я даже на миг пожалел, что вчера отказался от предложенного глотка. Кое-как я смог отвязать вторую лошадь от дерева, хоть она и брыкалась, и прогнать её по направлению к оазису, к которому, кстати, убежала вчера и первая лошадь. Надеюсь, что им хватит чутья вернуться по старым следам и отыскать воду, а уж еды там для них навалом. И, не так уж плохо осознавать, что тебя могут дожидаться две лошади на безлюдном островке жизни. А вот осёл уходить никак не хотел, плетётся за мной, и хоть что ты с ним делай. Я на него и замахивался и орал – без толку, привязался ко мне, как к родному. Но потом я и сам передумал – мне же это даже на руку, всё лучше, чем пешком топать неизвестно, сколько и куда, да и поклажу не на себе нести. Я подобрал и ополоснул бутылки из-под Нового Света, выпитые орками. В каждую я затолкал по куску тонкой ткани, на которых написал послания, и начал засеивать океан бутылками с сообщениями о себе, надеясь, что одна из них могла бы достичь острова с гарнизоном раньше меня, или, ещё лучше, любого из континентов, и ко мне было бы послано спасательное судно. Сильвия ведь тогда упомянула, что оборотное течение уходит как раз в сторону их второго порта. В надежде, что нашедший не сможет разобрать мой шифр, но поймёт замысел, я отправил первое послание: «Неопытная, отправленная игрушка. Небо улыбалось над нами, но пути не показывало. Сэр Кристиан, Энрот». Проехав ещё день, отправил второе, банальное: «S.O.S.», и все последующие с идентичными аббревиатурами. Одно упоминание моего имени в записке, должно было заставить нашедшего бить тревогу, ну, или как минимум, навело бы на мысль, что неспроста герой отправляет записки. В конце пути через просеку, который мы преодолели за день, мы, с моим упрямым, но верным спутником, наткнулись на лиман. Нас окружали всевозможные заливы: мелкие и глубокие, высохшие солевые поля, а местами полноводные бухты, в которых обитали бакланы, и, раскачиваясь на лёгких волнах, с презрением наблюдали за случайными гостями. Куда ехать я не знал, а дорог и ответвлений с них на выбор было с лихвой, но ослик упорно не сворачивал никуда с определённой тропинки, и я решил довериться ему. В конце концов, он то, всю жизнь жил у пиратов и, возможно, уже ходил по этим местам. Только куда он меня привезёт и откуда знает, куда мне нужно, одному ему и известно. Пока я путешествовал по перешейку, служащему переправой с одного полуострова на другой, я отдыхал, дышал солёным воздухом, упорядочивая все свои мысли и стратегические замыслы, так, словно уже подошёл к завершению своей миссии. Также этот путь дал моему телу шанс излечиться от всех тех ссадин и ушибов, которые я приобрёл во время предыдущих работ на каторге, позавчерашней схватки, не говоря уже о головной боли, которую я приобретал каждый раз, когда уговаривал лишние пару кружек пойла из Нового Света в порту. Помню, как каждое утро вся моя жизнь проносилась перед глазами, и мне было тяжко, поэтому хватит! Нужно считать дни (а их прошло уже десять) – а у меня всего месяц до расчётного срока, после которого наступит точка невозврата, голова должна быть светлой и трезвой, надо спешить. И я поклялся больше никогда не повторять такого безответственного и беспорядочного пьянства. За оставшиеся полдня, мы пересекли лиман и подобрались вплотную к другому полуострову, на котором была достаточно густая лесная растительность. Съезжая с тропинки, меня ослепил солнечный блик, отброшенный каким-то предметом из воды. Я слез с осла и велел ему стоять (удивительно, но послушался), а сам поспешно спустился к воде, где обнаружил удручающее для себя зрелище. Застряв в прибрежном водовороте, и изредка ударяясь друг о друга горлышками, в воде вальсировали отправленные мной вчера две бутылки с записками. Я поймал их, и, открыв, убедился, что это были именно мои б