ложить эта распутница, ни следовать плану, придуманному на пару с Гретчином, а лишь хотелось поскорее вернуться в порт к Сильвии, проломить там (кому потребуется) головы и унести её на плече в закат за горизонт. Но стоило мне встать, желая поскорее покинуть этот балаган, как мой опьяневший друг подскочил следом, и, упёршись мне в плечо ладонью, посадил на место (откуда сила то взялась?). Далее начала твориться форменная вакханалия, хоть в фольклор записывай: допив на ходу вино и шатаясь из стороны в сторону, мой друг подошёл к шумному столику с доступной барышней и заявил на весь зал, что он её муж и ей пора домой, на что получил, весьма прогнозируемо, несколько жёстких и нецензурных отказов. Новопосвященная в дамы была возмущена до предела, и, не покидая объятий ухажёра, обзывала моего друга лжецом, на что тот, резким взмахом разбил кружку об их стол и проорал: – Быстро домой! Такой выпад не мог не вызвать возмущения у кавалеров, ожидающих своей порции ласки. Сказать, что его били – ничего не сказать. Это был молниеносный, ритуальный акт изготовления отбивной из человека, с элементами процесса отжима виноградного сока ногами. На счастье избиваемого, он уже был почти мертвецки пьян и не сопротивлялся, отчего сразу свалился и бойцовский раунд закончился быстро. Но, не прошло десяти отмашек невидимого рефери, как нокаутируемый закряхтел и начал ворочаться, пытаясь подняться. Главное – никому из остальных присутствующих в кабаке почти не было дела до разборки, видимо, частое явление тут. «Только не это, не вставай! – упрашивал я его про себя, боясь, что мне придётся вмешаться. – Что ты делаешь, зачем?» – Я не закончил! – озлобившись, бормотал сквозь зубы избитый, и, уцепившись за стол, приподнялся и повторил. – Быстро домой! Я думал – его убьют: удары учащались и обрушивались на него в два раза чаще и сильнее прежних. – Хватит! – этот издевательский беспредел окриком прервала вскочившая вертихвостка бальзаковского возраста, после того, как увидела, что ухажёры увлеклись и порвали на нём рубаху. – Он и вправду мой муж… оставьте его… пошли вон отсюда! Я не так был шокирован этой новостью, как тем фактом, что избивающие сию минуту остановились и прекратили драку, даже извинились, подсадили моего друга к даме за стол, а после исполнительно удалились, оставив денег за разорванную вещь и причинённый моральный ущерб. «Воистину представление для меня удалось, – я был не в силах сомкнуть отвисшую до пола челюсть. – Но что дальше? Зачем всё это?» Сладкая парочка сейчас сидела безмолвно, отводя друг от друга глаза, и, похоже, испытывала обоюдное, сжигающее чувство стыда. Я уже хотел, было, подойти и поинтересоваться, всё ли в порядке и не нужна ли помощь, но члены моей артистичной пары, не сговариваясь, одновременно поднялись из-за стола и направились на выход. Она подставила ему плечо, а он, прихрамывая, аккуратно, я бы сказал галантно и по-джентельменски, облокачивался, чтобы не повиснуть на ней целиком. – Чего тебе? – со злобой оскалилась она на меня, когда я подбежал и, поддерживая, закинул его вторую руку себе на плечи. – Ты кто такой? – Свои! – отозвался мой друг и сплюнул кровавую жижу. Весь непродолжительный путь до их, как потом выяснилось, дома мы молчали, а я, не переставая, думал и размышлял. Я становился невольным наблюдателем и коллекционером человеческих судеб, драм и трагедий, разворачивающихся на моих глазах, историй и происшествий, политических заговоров и интриг, историй разоблачения и предательства. К слову, судьба орков или огров меня не заботила абсолютно, по известным причинам, да простят меня все крюллодцы, а вот к гоблинам, я, на удивление, проникся симпатией. Именно сейчас, почему то, вспомнился мой первый советник, который трагически погиб, после крушения бригантины, и какую роль он сыграл в нашем путешествии, уберёгший тогда мою голову от вооружённого восстания. Вспомнился Зубин и моё обещание ему по возвращении на континент, а также не выходил из головы поступок Хмурого и Сильвии, советы пиратов. – За дверью направо, – обозначила она, когда мы почти занесли потерпевшего в дом. – Там кровать. Я сгрузил пьяное, мычащее и обессилившее тело моего чудного друга и собирался уходить, но он внезапно очнулся и выкрикнул: – Ему надо в дальний порт! Помоги ему! Она пристально оглядела меня с головы до ног и призывно махнула идти за ней. – Да отцепись ты от него! – сказала она, глядя на сундук. – Никто его не возьмёт без тебя. Подойдя к двери в кладовую, она ещё раз оглядела меня и дала наказ: – Стой тут. – Хорошо, – покорно ответил я. Я ждал и ожидал, что она вынесет мне, может быть, суму с фальшивым золотом, которое мне так сейчас необходимо, но величина моего удивления приравнялась к удивлению в кабаке, а увидел я следующее: она вытащила красный камзол, синие рейтузы и шёлковую повязку, обмотанную вокруг рапиры, почти точно такие же, как у Сильвии. – Капитанская форма? – растерявшись, спросил я. – А ты чего хотел? Надевай! – Зачем? – Покрасоваться! – с саркастичной желчью ответила она. – Тебе в порт надо или куда? Наш с Гретчином первый замысел был перечёркнут и разорван от угла до угла. С этого момента новое начало получил план, под названием: «Перевоплощение в Сильвию», детали которого мне предстояло обдумать на ходу. Идею с фальшивым золотом также пришлось отбросить: «Верну настоящее, сколько есть, сколько осталось». До конца я так и не выяснил, откуда у них это обмундирование, но стало очевидно то, что мой друг был в прошлом как-то завязан с пиратами или посвящен в их тёмные делишки. Возможно, он даже когда-то был самим капитаном, а потом завязал с разбоем, но душа не приняла покоя, и он подвинулся рассудком. А быть может, кинжал, который мне дала Сильвия, некогда принадлежал ему, и, лишившись его в схватке, он не может теперь с этим смириться, поэтому постоянно, с тоской заглядывается на него, и ищет способы вернуть, всеми правдами и неправдами. – Уходи через лес, в обход города и по кромке острова, – наставляла она. – Тебя не должны видеть. – Понял. – Если засекут – зачищай хвосты, и повязку на глаз не забудь повязать – с рапиры снимешь. Не зная, как их отблагодарить, я не нашёл ничего лучше, как передарить кинжал на правах новоиспечённой Сильвии, и, достав его из-за пазухи, выложил на тумбочку подле кровати, где уже спал мой друг. – Это тебе… за всё… спасибо, – а про себя пожелал ему: «Надеюсь, этот подарок принесёт покой и умиротворение в твои скитания, и, разрезав, наконец, натянутый канат ваших отношений, станет связующим звеном, заполняющим, нужным элементом в пустой ячейке между вами, на пути к любви и крепкому семейному счастью». Я хотел отблагодарить эту пару, не столько за камзол или рейтузы с рапирой, а за то, что подарили мне новый выбор, за то сымпровизированное представление в кабаке, которое перевернуло моё понимание с представление о взаимоотношениях и упорядочило сумбур в мыслях, добавило самоуверенности, подводя к логичному вопросу: «А ты сам-то как хочешь, чтобы было у тебя в отношениях и жизни?». На этот вопрос я теперь знал чёткий ответ: «Сильвия будет со мной! Точно! Никаких «но», а с пиратством будет покончено навсегда!». *** Вожделенно возвращаясь в пиратский порт с сундуком (на этом месте становится понятно, что моим приключениям и внезапным встречам, далеко до завершения), где меня ждала Сильвия, я встретил посыльного-мальчика. Он отдыхал сидя на камне в полном одиночестве, возле дороги, примерно в сутках пути от торгового порта. Выяснилось, что он посыльный из Эрафии, и направлялся в гарнизон. Он нёс письмо с ответом на послание из гарнизона. По сути, я его перехватил. Гарнизонный командующий, всё же, как обещал, запросил подтверждения моей личности, и ответ прислали максимально оперативно. Взбудораженный и возбуждённый, я едва не падал. Мальчик глядел на меня с изумлением, а затем начал улыбаться во все свои двадцать два молочных зуба: – Что такого волнующего в слове Эрафия? – Из той самой Эрафии, что на Антагариче? – лепетал я. – Не может быть… не может быть… – Да, а разве есть другая? – спокойно ответил мальчик. – Меня прислали отнести письмо в гарнизон. Так надёжнее, сказали они, чтобы бутылка не попала в ненужные руки. – Продолжай… – Может, Вы знаете в какой стороне гарнизон? Я слегка заблудился. – Возможно, но скажи мне, что за весть ты принёс? – Ну… хорошо, – мальчик достал свиток, развернул его, да так, что нижняя скрученная часть его упала на землю. – М… э… это довольно длинное сообщение… – Я не спешу! Читай! – получилось сказать это в таком тоне, что выглядело это, как будто я надавил на него. – Извини… – Хорошо-хорошо… – озадаченно промолвил мальчик, хлопая глазами. – Тут переписка за несколько месяцев. Здесь речь идёт… а, вот: «Больше полугода назад Эрафия получила депешу из Энрота о пропаже без вести сэра Кристиана, совершавшего развлекательное путешествие, во время которого он и его команда, по всей видимости, столкнулись с трудностями или неприятностями». – Мда, больше полугода… развлечение затянулось… Странно, что вся переписка хранится одним документом… – Это дубликат, на всякий случай, если оригинал потеряется или его уничтожат. Работают несколько посыльных. – Интересно… – сказал я, хотя сам посчитал такую реализацию переписки глупой, особенно зная к каким «дружелюбным» соседям может попасть документ. – Та