По мере того, как Квест понимал, что же держит в руках, эти самые руки слабели.
Это была специальная листовка, которой правительство США заботливо снабжало всех своих военных летчиков, летавших над советской территорией. Верхнюю половину листа занимал красочный звездно‑полосатый флаг. Чуть ниже него, крупными буквами лист перерезала надпись на русском ‑ «Я американец».
Еще ниже, уже мелким шрифтом, излагалась суть документа: «Пожалуйста, сообщите сведения обо мне в американскую военную миссию в Москве». Для начала пользователю листовки по инструкции всегда полагалось разыграть роль союзника. Потом, по обстоятельствам и характеру встречи, пустить в ход пистолет. Или нож… Этот? Квест ошалело посмотрел на «рэнделл».
Вспомнил!
Он навсегда отложил в памяти те поиски и кровавые приключения… Сколько лет прошло, а детали событий дней былых встали перед ним, как наяву. Квест, держа на весу ветхую бумагу дрожащими руками, тут же вспомнил все.
Как они искали и нашли, прятались и воевали… Глупая конспиративность и нормальная осторожность… Памятные поиски и разборки в Норильске и в Сочи. Как же они тогда бились за о б ъ е к т, попавший на Таймыр по засекреченной ленд‑лизовской ветке АЛСИБ‑а! Сколько страха натерпелись, но и радостей было немало.
Удивительный объект!
Легкий истребитель‑бомбардировщик, ночной разведчик «Москито‑MK7». Это чудо техники, самолет компании Де Хэвилленд, бомбардировщик или разведывательный самолет, который может летать высоко и с большой скоростью. Силовая установка из двух двигателей «Роллс‑Ройс Мерлин», цельнодеревянная конструкция…
А какова романтическая трагедия, вполне заслуживающая отдельного романа ‑ перегон с Чукотки, аэродромы подскока, падение в каньоне реки Калтамы, нелепая смерть Пилота и самый настоящий клад в фюзеляже!
— Да что ты молчишь‑то?! ‑ напарница нетерпеливо потянула его за плечо.
— Долгая это история, ‑ отмахнулся он. ‑ Потом расскажу, Ната… Я словно побывал в других местах… и временах. Аж дыхание перехватило! Держи вот, почитай.
Что же это получается, а?
Найденная ими много тел назад п а м я т н а я американская листовка, созданная специальными службами США для авиаторов‑неудачников из «клуба сбитых летчиков» никак не могла попасть сюда ‑ она навеки осела в загородном доме Донцова!
А это значит…
Ничего другого это не могло означать, кроме того, что поблизости от них, где‑то совсем рядом в пойме заполярной реки лежит еще один «Москито».
Снежного барана Юрген все же добыл. С горя.
Пока они втроём тупо пёрли в гору и лазили по скалам ‑ изматерились, обливаясь потом. Наверное, поэтому снежные бараны ‑ чубуки ‑ и считаются завидным трофеем среди охотников, иностранных особенно. Вот только увидеть их настолько тяжело, что они остаются у них только в мечтах. Много раз обматерённый зверь.
Поднялись на 650 м, по данным GPS, выбрали точку для засады, и через час услышали грохот камней. Через оптику Лапин первым определил присутствие животных ‑ по движению белых «салфеток» (задница у них более светлая). Бараны были на скальном ярусе, чуть пониже их ‑ в оптику хорошо видно, глазами же еле различишь, и то, только при движении. Хотя расстояние было не больше пяти сотен. «А писали, что они черные, ‑ подумал Игорь, в отличие от Майера увидевший баранов впервые, ‑ знатоки хреновы». Может когда и черные, но сейчас их было невозможно отличить от камней, а лежащего не ухватишь и биноклем. Игорь медленно поднял одну руку чуть вверх ‑ Сержант увидел. Надо спугнуть, погнать на немца. Лапин пронзительно свистнул, потом выстрелил пару раз поверху. Бараны отбежали по полке метров на сто и опять встали; дичь явно не знала выстрела и человеческого свиста, значит и голоса. Вскоре стрелки по‑хамски начали переговариваться между собой. Звери на весь этот базар реагировали, лишь поворачивая свои бошки ‑ то на Лапина, то в сторону Юргена с Сергеем. Потом стадо вдруг рвануло вдоль полки.
Ближнюю самку Майер стрелять не дал, как и следом бегущего барана ‑ его средней величины рога еще не замкнули над головой ценную трофейную окружность. Немец ощутимо мандражировал ‑ редкая дичь, штучная!
— Ближе, мартышки, ближе, ‑ шептал Сержант, глядя на подходящего быка через прицел, ‑ Юрген, ждем…
Здоровенный баран на секунду встал.
— Мочить надо, фойер! ‑ скомандовал Майер.
Чвак! ‑ рявкнул маузер немца. Есть! В шею! Еще раз ‑ чбыньк! Зверь споткнулся на левую заднюю, поджал кровь. Всё, не уйдет. Лапин оторвался от оптики, глядя на всегда сдержанного немца, зашедшегося в каком‑то древнем германском боевом кличе, ‑ его, казалось, услышали даже женщины внизу. Хорошо взял, без подранка. Потом был съем со скалы, разделка, диагноз. Пока спускались, их чуть не сдуло порывом ветра в кулуар.
Отборное парное мясо на это раз жарила Софи ‑ по рецепту чилкутов. Получился путорански‑канадский шашлык. Рога упаковали, часть мяса понесли к «Марсу».
К вечеру вылезла радуга ‑ ярчайшая на фоне гор и реки. Сильна она в Путоранах.
Мониторинг: куда все делись?
Возле водохранилища Донцов попросил водителя остановиться. Черный «Туарег» несколько раз вздохнул антиблокировочной системой и встал.
— Товарищ полковник, а перекусывать будем? И где? ‑ поинтересовался водитель.
— Что предлагаешь, Степа?
— Шашлычная по дороге или новое кофе «Занзибар» на выезде из Талнаха. Ребята были, им понравилось. А в шашлычной перед мостом шашлыки из баранины ха‑арошие подают…
И тут задачи… Ладно, это легко решим. Хотя, как всегда в таких случаях, почему‑то хочется невыполнимого: уюта новой неизбалованной кафешки в сочетании с бараньим шашлычком. Донцов вытащил из кармана большую желтую монету в пятьдесят рублей, недавно появившуюся в обороте и подбросил ногтем в воздух. Дурная привычка ‑ самопроверка ‑ родом из наивной молодости, когда им еще тупо верилось в судьбу. Решка.
— Ехаем в твой «Занзибар». Ну и название придумали. Местных что ли нет?
— Зато оно для экзотики пользительно.
— Не торопись, давай постоим немного… Да вылези же ты из машины, Степан! Подыши воздухом, погляди на местность.
Своевременная пауза жизненно необходима трудоголику. Андрей всегда тут останавливался, еще с тех пор, когда в молодости с большим трудом купил первый мотоцикл, раритетный «Урал».
Ему казалось, что это место и руднику «Октябрьскому» и вообще для использования человеком было предопределено давным‑давно. Хорошее место, благодатное, правильное.
Этот перекресток в хараелахских предгорьях был известен древним, именно здесь пролегала основная оленья тропа, ведущая с юга на север. За столетия ничего не изменилось, вот и в наши дни городские и приезжие охотники отлично знают, что такое угодья «Мокулай‑Джангы». Даже когда речку Джангы называют по старинке Деньгой, как и называли ее первые затундренные крестьяне с 17‑го века. И сейчас там, как и прежде, добывают северного оленя. Так было всегда. А выход к угодьям начинается с левого берега реки Хараелах, с того самого места, где позже встал рудник «Октябрьский». Это и есть дорога с юга к обширным Пясинским тундрам, к богатым местам.
Место тут ключевое. Здесь проходили караваны‑аргиши тунгусов и тидирисов, а позже саха и долган. Западное русло Великой Трансэвенкийской тропы. Неутомимые странники, тунгусы возили на север товары для межплеменного обмена даже из континентального Китая. Встретившись на Хараелахе, разные племена становились стойбищами, устраивали «ярмарки», вместе праздновали встречу, вели примитивные коммерческие беседы. Кто его знает, может быть, они издавна подбирали красивые камешки медно‑никелевой руды на берегу Хараелаха, которую позже первые русские называли Еловой. Возле Еловой горы караваны‑аргиши после обмена расходились. Кто шел к озеру Пясина, кто возвращался на юг, а кто кочевал по ущелье реки, уходя на восток.
Бывал в этих местах и легендарный Нансен. Мало кто знает об этом, но великий путешественник не просто добрался с севера до наших краев, но и совершенно четко обозначил важность пясинских тундр в районе предгорий Хараелаха. Позже в своей книге он упирал на необходимость создания инфраструктуры в этом районе ‑ будет способ природные богатства вывозить. Как в воду глядел неуемный странник…